Злой волк

Хотя у него по-прежнему сосало под ложечкой, он не мог преодолеть себя и что-нибудь заказать. Взгляд на тарелки на соседнем столике отбил у него всякий аппетит: гигантские шницели, которые свешивались через край тарелки, политые соусом «Холландез», сверху небрежная горка насквозь пропитанного жиром картофеля фри, салат, выглядевший так, будто его накосили на обочине автотрассы, и политый готовым уксусом. Какая колоссальная разница по сравнению с искусно приготовленными лакомствами, над которыми вчера колдовала Розали и за которые она получила почетное третье место на конкурсе поваров Cháne des Rôtisseurs![30]

– Нет – значит, нет. – Официант пожал плечами и исчез.

Боденштайн сделал глоток пива.

Коллеги в Голландии упустили Килиана Ротемунда в Амстердаме, если он вообще садился в поезд. Детализация звонков с телефона Ханны Херцманн не дала полезной информации, так как те номера телефонов, которые чаще всего указывались в счете, относились к анонимным, заранее проплаченным договорам, которые невозможно было отследить. Бернд Принцлер бесследно исчез. Никто не изымал почту из его абонентского ящика, и ни один из контактов с борделями Франкфурта не дал никаких конкретных сведений, но это не удивляло Боденштайна. Все, что ему удалось узнать, – это то, что Принцлер якобы уже несколько лет не имел никакого отношения к франкфуртской группе «Королей дороги».

Первые тяжелые капли дождя шлепнулись на тент. Соседи по столику направились в зал, Боденштайн, взяв свой бокал с пивом и подставку, последовал за ними. Он остановился в проеме открытой двери и стал смотреть на дождь, который серой стеной шуршал над Майном, неся с собой волну влажного и прохладного воздуха.

– Эй, дует! Закрой дверь! – крикнул один из завсегдатаев. Ни один из официантов не принял это на свой счет, поэтому Боденштайн сам закрыл стеклянную дверь. Он чувствовал на себе недоверчиво-любопытные взгляды завсегдатаев, но сделал вид, что не замечает их. Футболисты забили гол, и мужчины за стойкой громко заорали, перекрикивая друг друга и сопровождая эмоции комментариями. Самый громкий горлопан в черной майке, краснолицый и толстопузый, поплатился за свой чванливый рев сильным приступом кашля. Он соскользнул со своего барного табурета, спотыкаясь, прошел через зал и вновь распахнул закрытую только что Боденштайном дверь. Шатаясь и кашляя, вышел наружу и, тяжело дыша, прислонился к стене дома под козырьком крыши.

– Вызвать «Скорую помощь»? – спросил Боденштайн, который один вышел вслед за ним. Солидарность собратьев по стойке, похоже, ограничивалась определенными пределами.

– Нет… Сейчас пройдет, – засопел толстяк и махнул рукой. – Эта чертова астма! Мне нельзя волноваться. Футбол – это настоящий яд для меня…

Он фыркнул, закашлялся и сплюнул в переполненную пепельницу, стоявшую возле двери, отвратительный желтый сгусток.

– Извините, – сказал он, демонстрируя, по крайней мере, знание норм приличия.

– Ничего страшного, – ответил Боденштайн лаконично.

– Я сорок лет оттрубил на посменной работе в Ticona[31]. Это я там заработал. Там подорвал свое здоровье, получил заболевание легких.

– Понятно. – Про себя Боденштайн предположил, что в состоянии его легких виноваты скорее сотни тысяч выкуренных сигарет, чем работа. Но люди любят искать причину скорее в чем-либо ином, чем в себе.

– Скажите-ка… – толстяк передохнул и набрал воздуха. Он смерил Боденштайна взглядом. – Вы не из полиции?

– Да, я полицейский. Почему вас это интересует?

– Я слышал, что вы ищете доктора. Я получу что-нибудь, если я вам что-то скажу про него? – Он потер большой и указательный пальцы друг о друга, в его глазах мелькнула лукавая жадность.

– За полезную информацию предусмотрено вознаграждение.

Один из официантов просунул голову в открытую дверь.

– С тобой все в порядке, Карл-Хайнц? – спросил он. – Шеф сказал, чтобы ты не вздумал помирать, пока не оплатишь свою подставку.

– Засунь себе эту подставку в одно место. Принеси мне лучше еще одно пльзеньское. – Карл-Хайнц кряхтя оттолкнулся от стены дома и понизил голос до конспиративного шепота: – Я не знаю, насколько эта информация полезна. Я живу прямо напротив доктора. И мы с женой практически целыми днями бываем дома.

Он сделал драматическую паузу, чтобы его сообщение успело произвести эффект. Боденштайн терпеливо ждал. По многолетнему опыту он знал, что неукротимая потребность делиться имеющейся информацией у таких людей, как толстяк Карл-Хайнц, не выдерживала долгого молчания. Так и вышло.

– Недавно, недели три-четыре назад, – продолжал он, – у доктора были гости. Но эта приехала явно не на консультацию. Совсем молоденькая девушка, со светлыми волосами, очень симпатичная, наполовину голая. Моя жена сказала, что ей было лет пятнадцать. И знаете что?..

Короткая пауза.

– Она вошла в вагончик. Но я не видел, чтобы она из него выходила. А через пару дней они выловили девушку из Майна. Я клянусь вам, это была она. Сто процентов…