Злой волк

– Вы ведь знаете, как все между собой связано. Ваша коллега вчера меня об этом спрашивала. Об осведомителе и почему его убрали его собственные коллеги.

Боденштайн не отреагировал на его замечание, иначе ему бы пришлось признать перед Принцлером, что он понятия не имел о том, о чем тот говорит и что делала его коллега. Он почувствовал растущее раздражение. Как могла Пия не сообщить ему о результатах расследования? Он лихорадочно пытался восстановить хронологию предыдущего дня. Когда Пия говорила с Принцлером в тюрьме Пройнгесхайма? До или после того, как она спрашивала Боденштайна в его кабинете об Эрике Лессинге? Что она обнаружила? И как ей это вообще пришло в голову?

Чтобы не скомпрометировать себя в глазах Принцлера, он попросил его продолжать.

– Во всяком случае, – сказал Принцлер, – моя жена вместе с Леонией начала записывать свою историю. Леония считала, что ей это будет полезно и с точки зрения терапии. Так она предполагала. Но потом в реке опять обнаружили труп девочки. Я всегда поддерживал связь с Килианом. Вместе с Леонией мы решили на сей раз осуществить наш план, но не связываться больше с полицейскими и с прокуратурой. Мы хотели сразу обратиться к общественности. Доказательств у нас было достаточно, а кроме того, имелись показания инсайдеров, которые подтверждали то, что пережила моя жена.

Боденштайн с трудом верил тому, что слышал от Принцлера. Пия была права: все три дела действительно были связаны.

– Мы проконсультировались, как нам все это лучше провернуть, чтобы никто не мог расстроить наши планы. Леония однажды рассказала нам о Ханне Херцманн, и тогда у меня возникла мысль посвятить ее в наши планы. Она сразу загорелась этой идеей и вместе с Килианом прочитала записи Михаэлы. Но потом…

В комнату для допросов постучали, и в дверь просунулась голова Кая, который сделал знак Боденштайну, что должен сообщить ему нечто важное. Тот извинился, встал и вышел в коридор.

– Шеф, Килиан Ротемунд явился с повинной, – объявил Кай, едва Боденштайн закрыл за собой дверь. – Коллеги везут его сюда.

– Очень хорошо. – Боденштайн подошел к кулеру и налил себе полный стаканчик воды. Кай последовал его примеру.

– Кроме того, я получил информацию о Гельмуте Грассере. Он живет в Фалькенштайне, на Райхенбахвег, 132б.

– Тогда пошлите кого-нибудь, чтобы его доставили на допрос.

– Одну минуту. – Кай протянул ему телефон. – Вы видели фотографии, которые только что прислала Пия?

– Нет. Что там? – Боденштайн прищурил глаза. Без очков для чтения он видел на дисплее только пестрые пятна.

– Две маленькие девочки в розовых футболках с надписью «Общество солнечных детей», – ответил Кай взволнованно. – Вы помните о фрагментах ткани в желудке нашей «русалки»? Хлопковая ткань розового цвета с белыми буквами на ней? Это могла быть такая же футболка!

– И что нам сейчас это даст? – Боденштайна занимали совершенно другие мысли. Неужели в расследовании дел «русалки» и Ханны Херцманн он допустил ошибку? Неужели он просмотрел нечто важное? Могли ли они раньше обнаружить, что за жестоким издевательством и убийством психотерапевта кроется кольцо педофилов? Так ли это вообще?

– Пия ведь как раз сейчас на этом торжестве в Фалькенштайне. Восьмидесятилетний юбилей основателя «Общества солнечных детей». Она предполагает, что эта благотворительная организация имеет какое-то отношение к нашей «русалке».

– Понятно. – Боденштайн допил воду и наполнил стаканчик вновь. А что, если Принцлер лжет, только чтобы вывести из опасной зоны себя и свою шайку? Правда, то, что он рассказал, звучит убедительно, но точно так же может быть высосано из пальца или являться обычной ложью.

– Адрес «Общества солнечных детей» – Райхенбахвег, 134.

Остерманн выжидающе посмотрел на Боденштайна, но тот не сразу понял, что он имел в виду.

– Гельмут Грассер, которого видел свидетель в тот вечер, когда была изнасилована Ханна Херцманн, как-то связан с этим обществом, – подсказал ему Кай.

Прежде чем Боденштайн успел что-то ответить, из служебного помещения вышел коллега в униформе.

– А, вы здесь, – сказал он. – Мы как раз получили экстренный вызов. Роткельхенвег, 8, в Лангенхайне. Адрес ведь проходит по вашему делу, не так ли?

Еще и это!

– Что за экстренный вызов? – спросил Боденштайн с легким раздражением в голосе. У него никак не получалось хотя бы в общем упорядочить свои мысли.

– Взлом, нападение, телесные повреждения. – Полицейский нахмурил лоб. – Все это звучало как-то сумбурно, но звонившая сказала, что мы должны спешить, так как она связала и закрыла нападавшего в подвале.

– Тогда пошлите кого-нибудь посмотреть, что там. – Боденштайн бросил стаканчик в корзину для мусора рядом с автоматом. – Кай, пойдемте со мной на допрос. Мне кажется, я начинаю улавливать связь между всеми этими делами.

Остерманн кивнул и последовал за ним.

– Я могу сейчас уйти? – спросил Принцлер. – Я вам все рассказал.

– Нет, еще не все, – возразил Боденштайн. – Вы когда-нибудь слышали об «Обществе солнечных детей»?

Лицо Принцлера помрачнело.