Злоключения начались в пятницу, или Сон в руку

Я тенью скользнула в комнату и плотно прикрыла за собой балконную дверь. Еще и проверила, насколько плотно, чтобы Маринка не смогла застигнуть меня врасплох, надумав прибегнуть к своим привычкам, лазить в окна. Потом прошла и села в кресло, собираясь подождать ее ответных действий. Они не заставили себя ждать. Но не со стороны балкона. Она позвонила мне в дверь. Посидев немного и выждав несколько минут, все же поднялась и пошла в прихожую. В дверном глазке четко увидела женскую фигуру. Маринка не пряталась. Привалилась спиной к подъездной стене и терпеливо ждала, пока не открою. Я не спешила. Еще раз взвесила все за и против, прислушалась к своим ощущениям и только тогда стала крутить ключ в замке.   

Дверь приоткрыла совсем чуть-чуть, оставив ее на цепочке. На мой взгляд, это была не лишняя предосторожность. Выглянула на площадку и стала молча наблюдать, что же будет дальше.

-- Привет. Вот ты и вернулась, и я знала, что так и будет. И все равно, все произошло как-то вдруг. Ты меня впустишь?

-- Не вижу причины.

-- Понятно. Сердишься на меня. Только я не виновата.

-- Да, что ты?!! – от удивленного возмущения чуть не поперхнулась.

-- Я тебе все объясню. Но не разговаривать же через цепочку. Впусти меня, пожалуйста.

-- Перебьешься.

-- Ты мне не веришь?

-- А ты как думаешь?!

-- Может быть, что мы сестры, а ты так со мной поступаешь!

-- Еще чего не хватало!

-- Взгляни, как мы похожи. Это неспроста. Твоя мама, то есть, может быть, наша, ничего тебе не рассказывала?

-- Выкинь подобные мысли из головы сразу. Моя мама не такая.

-- Конечно. Мать-это святое. А у меня ее не было. Совсем. Я детдомовская. Долго приставала к нянькам и воспитательницам, и они все говорили, что я отказная. Меня родили и оставили в роддоме.

-- Ко мне это не имеет отношения и к моей матери тоже.

-- Тогда почему мы так похожи? Смотри, просто вылитые. Говорю с тобой, и мурашки по коже. Все, кажется, что беседую со своим отражением. Разве такое может быть, если совсем нет родственных связей?

-- Ты завладела моей квартирой. Пользовалась моим паспортом. Уже за это стоит обвинить тебя и сдать полиции.

-- Я могу все тебе подробно рассказать…

-- А я стану тебе верить?

-- Хочешь, верь, хочешь, не верь, но они сами упали мне в руки. Честно!

-- Какое интересное слово «честность»! – фыркнула ей в ответ.

-- Ключи дала соседка. Паспорт принес участковый. Можешь у них самих спросить.

-- Допустим, мне в руки попадают чужие ключи. Думаешь, я стану ими пользоваться или верну назад?

-- Мы разные. С этим не стану спорить. У тебя было совсем другое детство. Поэтому тебе не придет в голову воспользоваться чужим. У тебя есть свое. А мне негде было переночевать… И потом, я не сразу ими воспользовалась. Сначала долго сидела на лавке у подъезда и ждала хозяев. Только глубокой ночью, когда окна так и не зажглись, решилась войти.

-- И сколько ты уже здесь живешь? Две недели? Может, нам зажить вместе? Славно так все получится! К тебе сюда станет приходить участковый, а я буду работать и таскать в семью деньги. Или ты тоже станешь «работать»? В Москве ведь полно форточек.

-- Злость плохой советчик. Тебе надо немного остыть. Потом сможешь на все посмотреть другими глазами. Я бы тебе все рассказала…

-- Какими, твоими? Я тебе уже все сказала. Не верю тебе. Ни одному слову. Ты авантюристка, жулик и прохиндейка. Уходи и не вынуждай меня вызывать полицию.

-- Беда в том, что мне некуда идти. Денег осталось совсем немного, паспорта нет, а в городе надо задержаться еще на неделю. Очень надо. Позарез.

-- У меня сейчас сердце разорвется от жалости. Попрошайничеством не пробовала заниматься? У тебя бы получилось. Тебе всегда бы подавали, уверена.

-- Вот, ты как… А я тебе еще помогала…

-- Это ты сейчас о чем? В чем была помощь?

-- Ну, как же! Звонила тут ваш завуч, попала на меня, конечно. Просила не отказать в просьбе. А я решила тебя не подводить, откликнулась, одним словом.

-- Что? Какая просьба?! Ты зачем трубку снимала? Кто тебе позволил?

-- Никто. Я по инерции ее схватила. Зазвонил телефон, я была рядом и трубку подняла.

-- С ума сойти! Что ты еще натворила?

-- И не натворила… Я в твою школу сходила. Вам там мебель привезли. Вот я и проследила, чтобы сгрузили все, что надо, и расставили по кабинетам, куда надо. У твоего класса теперь будет все самое лучшее. Я позаботилась.

-- Это завуч так велела?

-- Отчасти. Должна же и я была проявить инициативу. Получилось все очень даже славно.

-- С этим ясно. Значит, еще и на работе могут быть разборки. Понятно.

-- А тебя там уважают. И дети тебя любят.

-- Не подлизывайся, не выйдет.

-- Я так просто говорю. Там мальчик прибегал, лопоухий такой. Все рядом крутился и в глаза засматривал.

-- Кириллов. И что?

-- Спрашивал, когда снова с ним заниматься буду.

-- У него с русским проблемы, это точно. Я его подтягивала в свободное время. Так, значит, его семья уже в городе… Постой! Что ты сказала? Ты с ним занималась?

-- Ну, да, занималась. Ты не думай, у меня с грамотностью порядок.

-- Понятно.

-- Слышишь, Лиза! Пусти меня, а? Я не стану тебе обузой. Помогать во всем стану.