Злоключения начались в пятницу, или Сон в руку

-- Выматываюсь совершенно. Прихожу домой и падаю. Засыпаю мгновенно. А утром снова в бой. Прикинь, сил ни на что, кроме тренировок, не хватает.

-- Тебе полезно, – встрял Славка в наш разговор. – На дурацкие поступки времени и сил не хватит.

Мы с ней переглянулись, и я состроила рожу с вытаращенными глазами, стараясь дать понять, что ее другу и бывшему мужу известно про ее новую большую любовь.

-- И еще предупреждаю тебя, Марина, чтобы за два дня уже разобралась со своим Костиком. И если у Елизаветы из-за этой твоей истории возникнут проблемы… Ты меня знаешь, тогда пеняй на себя. Усвоила?

-- Еще бы! – кивнула она ему головой.

-- Лиза это время поживет со мной. Так ей и мне будет спокойнее.

На это я тяжко вздохнула, демонстрируя подчинение силе, и развела руками. Она понаблюдала за мной, посмотрела на сумку с вещами, а потом скосила глаза на Славку.

-- Только на два дня ее забираешь?

По всему она начала просыпаться, иначе, откуда бы было взяться ехидству в голосе.

-- Хочу на всю жизнь. Но она пока не соглашается. Поэтому посмотрим.

-- Почти что честно, – хмыкнула Маринка ему в ответ.

-- Тебе советую сконцентрироваться на собственных проблемах. В ее, а теперь и мою, жизнь не лезть. Береги силы, Маня. Вижу, что у тебя с ними не густо.

-- Понятно… А как у меня дела в цирке, спросить не хочешь?

-- Завтра расскажешь. Позвонишь мне, часов в двенадцать, к примеру, и поведаешь, что у тебя происходит с карьерой и с личной жизнью тоже. А сейчас нам некогда. Поздно, и Лизе рано вставать на работу. Так что, прощай.

-- Спокойной ночи, – пожелала ей я и пошла на выход следом за своей сумкой в руках у Вячеслава.

Проснулась утром от трезвона будильника. Вставать опять никак не хотелось. Только теперь не от недосыпания, как это было вчера, а от сладкой неги, которую испытала в кольце теплых и нежных рук Вячеслава. Он лежал рядом почти вплотную и изображал спящего. Хоть я и поняла, что он давно не спал, но рассекречивать его не стала. Себе дороже было. Ведь, подозревала, что на работу тогда мне уже будет в скором времени не попасть. Поэтому предпочла скорее покинуть единственный предмет мебели в этой квартире, то есть его кровать, и поспешить в ванную комнату.

За завтраком он ко мне присоединился. Мы пили кофе, ели бутерброды и, молча, посматривали друг на друга. Я всем своим видом изображала безразличие к происходящему. То есть, без особых эмоций скользила взглядом по пустой кухне, не делая различий во внимании к раковине, плите и его застывшей столбом фигуре. Он же, не было понятно, чему, радовался. Привалился бедром к подставке под раковиной, отпивал глотками кофе из чашки, она же салатник и, если возникнет надобность, еще и тарелка для супа, щурился на солнечный свет и улыбался.

-- Может, заедем сегодня вечером в магазин и выберем какую-нибудь мебель? Что скажешь, Лизок?

-- Это тебе самому надо решать. Мне здесь всего два дня и жить…

Я соскочила с подоконника, на котором сидела, и направилась к раковине, чтобы сполоснуть за собой чашку с милыми совами по всей ее прозрачной поверхности. Пришлось немного потолкаться возле крана, чтобы отвоевать себе удобный доступ к воде. А потом уже направилась в ванную переодеваться для трудового дня.

-- Все же думаю прокатиться до магазина. Где тут у вас в Москве мебель  продают? – Прокричал он мне из-за закрытой двери. – Ты же не оставишь меня без ценного женского совета, дорогая? Вечером за тобой заеду и…

-- Ты же решил продавать эту квартиру. Разве, нет? – выпорхнула я из ванной, уже одетая в легкую блузку и белую юбку. – Так зачем тогда ее обставлять? Не понимаю я тебя.

-- Прекрасно выглядишь, Лизок, – обвел меня взглядом, пятясь в прихожую и давая мне проход. – А с квартирой я еще не решил. И Маринка, тот еще фрукт, может в два дня и не уложиться со своим Костиком. Так что, поедем выбирать мебель?

И тут у меня зазвонил телефон. Это была мама. Сама не знала почему, но я очень разволновалась. А тут еще Славка навис над моим плечом, стараясь заглянуть в экран. Разговор получился так себе, а маме снова не понравился мой голос и настрой. Поэтому она и объявила, что постарается прилететь ко мне через четыре дня. После того, как в трубке зазвучал отбой, я еще с минуту стояла вся отрешенная от действительности, не в силах понять, хорошо ли все для меня складывалось, или не очень.

-- Что случилось? – забеспокоился рядом со мной Тихомиров.

-- У всей вашей банды ровно четыре дня, чтобы оставить меня в покое и освободить из заточения, а так же покинуть мою жилплощадь.

-- Какая еще банда?! Ты о чем, Лизок? А что, все-таки, случилось?

-- Мама с папой прилетают. Вот! – помахала я перед его носом телефоном.

-- И что? Это же даже хорошо. Пора познакомиться с твоими родителями. Когда, говоришь, они прилетают?

-- Тебя это не касается. Сама могу встретить своих родителей. И знакомиться вам ни к чему. Не хватало еще и их впутать во всю эту историю.

-- Какая история? Какая банда? Ты о чем?

Я почувствовала, как начала заводиться. Нет, представьте, он еще изображал недоумение и полнейшую невинность.