Злоключения начались в пятницу, или Сон в руку

У нее сразу появились ко мне вопросы. И это было понятно. Вот только рассказать-то особенно ничего не могла, кроме того, что полюбила на всю жизнь и что он отставной военный из другого города, в который меня занесло совершенно случайно и, яко бы, на отдых. Ее мои объяснения не удовлетворяли. Это следовало и из настороженного взгляда, и из все новых и новых вопросов ко мне. Отбиться не было никакой возможности, если бы к нам не зашла вечером Маринка. Как зашла, так у мамы и закончились вопросы про моего суженного.

Правда, начались новые, теперь все они касались моего знакомства с Мариной. Справедливости ради, надо сказать, что в первый момент встречи с моим двойником мама утратила дар речи совершенно. Это уже позже из нее посыпались к нам с Маринкой вопросы. Мы беседовали не меньше часа, а потом пришли к выводу, что наше с ней кровное родство не исключалось. Определенности до конца не возникло потому, что подробности про бывшую дядину любовь знала только бабушка. А она унесла все сведения с собой, закончив земное существование.

Только страсти понемногу улеглись, как приключилась новая напасть. К нам пожаловал дородный представительный мужчина, назвавшийся Тихомировым старшим. Оказывается, это был Славкин дядя. Возраст за пятьдесят, с сединой на висках, с несгибаемой осанкой, а, возможно, что и с таким же характером. Как появился в нашей маленькой квартирке, так она вроде бы и совсем свернулась в точку. Вот так его было много. Но заполонил он нашу жилплощадь всего на несколько часов. Ровно на столько, сколько отвел нам на сборы.

Так вышло, что его миссия сводилась к тому, чтобы доставить меня с родственниками и друзьями на готовую уже свадьбу. Мы не успели прийти в себя от знакомства с ним, а нас уже пытались загрузить в поданный к подъезду микроавтобус. А не успели потому, что времени прошло всего ничего, как с этим мужчиной познакомились, а он нас уже всеми силами выпихивал из квартиры. И еще мой папа узнал в нем губернатора небезызвестной области, и у него появились вопросы, не терпящие отлагательств. И их было много, как выяснилось. Вот я, к примеру, телевизор смотрю редко, времени на него много нет. Поэтому мало кого способна узнать в окружающих меня людях. Будь то актеры или, как в нашем случае, политики и государственные люди. Мама тоже была равнодушна к государственным темам. Но отца понесло, не оторвать. Думала, не справлюсь, и политические темы затмят совершенно предсвадебную лихорадку. И это бы еще ничего, но мы рисковали никогда не оказаться в автобусе. Поэтому было, отчего разволноваться. Только общими усилиями совладали с прорвавшимся на свободу отцовским волнением за все человечество в целом и в отдельной области в частности.

В микроавтобус мы загрузились. Расселись и начали понемногу успокаиваться, приготовившись несколько долгих часов провести в дороге в другой регион. Только так вышло, что в пути провели меньше пятидесяти минут, доехав до площадки, на которой стоял вертолет. Да, самый настоящий. И ждал, оказывается, нас. Пришлось выгружаться на поле и пересаживаться в махину с винтом. Внутри оказалось очень даже комфортно. И я успела порадоваться новому приключению, а еще тому, что не надо было половину дня, как минимум, тратить на дорогу в другой город. Но оказалось, что радовалась преждевременно. Как только ощутила толчки и вибрацию, так и начались мои мытарства. Никому больше не было плохо, только мне. Думала, что живой на твердую землю уже не ступлю. Вокруг меня начались суета и переживания. Только Тихомиров старший взирал на все из своего кресла со спокойствием.

-- Ничего. Это нормально, – произнес весомо и со знанием дела. – Это Тихомиров младший дает о себе знать. Шустрый будет парень. Весь в нашу породу.

-- Что еще ты мне не успела рассказать, дочь?! – немедленно повернулась в мою сторону мама.

И так вышло, что эту тему мы с ней выясняли все оставшееся время до встречи с моим женихом. А это произошло уже на аэродроме. Где он нас и ожидал. Прямо на летном поле, правда, на некотором удалении от вращающегося винта нашего вертолета, стоял свадебный кортеж. Я не сразу узнала Вячеслава в военном, что протянул мне руку, помогая покинуть вертолет, успевший окончательно замереть. Этот мужчина был великолепен: строен и солиден, форма шла ему необыкновенно. А глаза и улыбка просто не поддавались описанию.  Если бы уже не успела отдать ему свое сердце, то непременно сделала бы это в тот момент. Меня захлестнула волна гордости, что этот мужчина, станет скоро моим мужем, а потом и отцом моему ребенку. Но выйти из пика собственных ощущений мне помогли  слова папы и его высказывания на счет наградных планок, что красовались на груди у Вячеслава.

-- Вот, это да, какие ордена! Сразу понятно, на что способен этот майор. Ничего не скажешь, во многих сражениях успел побывать.

Но я в тот момент мало, что понимала. Только и могла, что доверчиво вложить свою ладонь в его руку. Он ее принял и притянул меня к себе.