Злоключения озорника

После кофе нас с Ильзой послали играть вниз. Сперва мы даже не разговаривали. Но скоро я увидел, что она совсем не плохо бегает. Мы поиграли в салки, потом в прятки. А когда Ильза мне рассказала, что у них в классе есть племя индейцев, и что она — жена вождя и зовут её «Большая Змея», она мне совсем понравилась. Так мы поиграли, побегали, и у меня стало сосать под ложечкой.

— Знаешь, — сказал я Ильзе, — я что-то проголодался.

Но, оказывается, Большая Змея тоже проголодалась. Ей мама строго-настрого запретила много есть, когда гости приходят.

— Знаешь, — сказала Ильза, — у нас в чулане на полке стоит целый противень с пирогами. Пойдём туда и наедимся как следует.

Сначала я не решался.

Мама наверняка сказала бы, что нельзя в гостях по чуланам шарить. Но Большая Змея стала меня уговаривать, что индейцам всё позволено. К тому же нам обоим есть хочется.

Мы снова поднялись в столовую. Я поклонился. Большая Змея сделала реверанс — всё как полагается. Взрослые даже удивились, как хорошо мы запомнили все правила поведения. А мы бочком-бочком — и шасть на кухню. Большая Змея тихонько открыла дверь в чулан. Противень с пирогами стоял очень высоко — на самой верхней полке. Но мы подтащили стул, я взобрался на него и достал два куска пирога.

— Знаешь, — сказал я, — нам нужны ещё эти самые вилки для пирогов. Ведь в гостях нельзя есть руками.

Большая Змея спросила:

— Да зачем они тебе, эти дурацкие вилки? Если гостей нет, мы никогда ими не едим.

Я рассмеялся. Потом она велела мне достать ещё несколько кусков. Но на этот раз я не дотянулся, и противень загремел вниз. Один маленький кусочек мне удалось поймать на лету, а большой кусок ударился в плечо Большой Змеи и всю её обсыпал крошками. При этом противень загрохотал как настоящий гром. Мы так и застыли от страха. В следующее мгновение в дверях собрались все взрослые, впереди — обе мамы.

— Боже мой, что ты тут натворил, Альфонс! — в ужасе воскликнула моя мама.

А я стоял на стуле и бормотал:

— Я… я очень проголодался, и Большая Змея тоже… Вот мы…

— Как ты смеешь так называть Ильзу! — закричала мама вне себя. — Сейчас же извинись!

— А её так и зовут — Большая Змея!

— Замолчи, негодный мальчишка!

А Большая Змея… Нет, уж лучше не буду её так называть… А Ильза всё старалась стряхнуть с себя крошки.

— Что подумает о тебе Альфи?! — отчитывала её мамаша. — Чему только ты его учишь? Ты посмотри, на что похожа твоя новая кофточка!

Ильзу увели в ванную.

Тут я заметил, что папа и дядя Альфред исчезли. Потом я даже слыхал, как они громко смеялись в столовой.

Мы с мамой остались одни.

— И ничего-то ты не запомнил! — сказала мама. — Ведёшь себя как дикарь! Нет, подумать только, мой Альфонс лазает по чужим кладовым и крадёт пироги, хотя только что наелся досыта! И в довершение всего прелестную дочку хозяина ни за что ни про что обзывает Змеёй…

Потом меня и Ильзу посадили рядом с мамами, и мы весь вечер сидели как истуканы. Мы могли только потихоньку перемигиваться друг с другом. Больше ничего.

По дороге домой мама вдруг обнаружила, что мои белые чулки стали почему-то серыми. Должно быть, я испачкал, когда мы с Ильзой играли в прятки.

Мама всё вздыхала и приговаривала:

— И что только из тебя выйдет!..

Но теперь уж я знаю, что делать. Как только мама скажет, что мы идём в гости, обязательно прикинусь больным.

Как я обменял свой перочинный ножик

Папа подарил мне перочинный ножик. Хороший такой — с двумя лезвиями и чисткой для ногтей. Мне очень нравился мой нож. За ужином я стал резать им хлеб. Но мама рассердилась и заставила меня убрать нож в карман.

Прошло три или четыре недели, и мы в классе все заболели новой игрой — настольным футболом. Для этого надо было иметь одиннадцать разноцветных бумажек и бумажный катышек вместо мяча. Играли мы в этот настольный футбол двумя командами — как в настоящий.

Мне очень захотелось, чтобы и дома у меня был настольный футбол. Я даже название придумал для своей команды — «Торпедо-Циттербаке». Но в копилке у меня не хватало денег, чтобы купить коробочку с разноцветными бумажками.

Надо было что-то придумать. И я придумал. Я решил обменять свой нож на настольный футбол. Правда, жалко мне его было. Но очень уж хотелось получить коробочку с цветными бумажками. И потом, ведь мама всё равно запретила мне резать моим ножом хлеб. Эрвин не прочь был со мной поменяться. Он посмотрел на нож с одной стороны, с другой, попробовал, острое ли лезвие, разрезал кусочек газетной бумаги и наконец согласился.

Я получил настольный футбол, Эрвин — мой нож.

Я сыграл матчи со всеми командами класса «А», провёл и несколько международных встреч и без всякого жульничества выиграл почти все. Лучшая встреча у меня получилась «Торпедо-Циттербаке» против Турции. Счёт разгромный — 23:4!

Обрадованный своими успехами, я предложил устроить в классе футбольный турнир. Вот они удивились-то!

— Альфонзиус! Неужели ты всё ещё играешь в эту глупую игру?

— Конечно, играю.

Но ребята только посмеялись надо мной, а один мальчишка сказал: