Злолушка. Или сестрицы – тоже люди

Через два дня, я, как и обещала Марку, поговорила с Лилей по поводу работы. Игнатьева, что без зазрения совести подслушивала наш разговор, покрутила пальцем у виска, а вот сама Лиля как-то странно улыбнулась и, смущенно поправив на носу очки, произнесла:

– Хорошо, я не против.

Опешили мы обе. Я от такого удивительно быстрого согласия (Лиля даже про условия работы ничего не спросила), а Игнатьева просто от возмущения.

– Что значит ты не против? – Мы сидели в коридоре перед аудиторией, и Ника снова напрочь забыла о том, что разговаривать, даже возмущаясь, можно всего лишь в полтона.

– Не кричи, – поспешила успокоить подругу Лиля.

Она оглянулась и растерянно улыбнулась косившим на нас глаза одногруппникам. Подруга тоже поняла, что возмутилась чрезмерно громко и повторила уже тише, но не менее грозно:

– Что значит ты не против?

– Да ну, а что здесь такого? – Отвела глаза Лиля. Ее пальцы схватили длинную рыжую косу и взволнованно затеребили ее. Я задумчиво прищурилась, наблюдая за девушкой.

– А тебя не смущает, что за тобой всякие там поклонники неуравновешенные охотятся? – поинтересовалась Вероника. – Нет, не смущает? Как ты на работу ездить собралась? Да еще и в клуб!

– Ник, ладно тебе, – я тронула подругу за локоть в безуспешной попытке успокоить. Успокаиваться Игнатьева не собиралась и только сильнее взъерошилась:

– Да что «ладно»? Я за нее беспокоюсь, а она тут в омут с головой с разбега ныряет! Были бы еще мозги в это голове, цены бы ей не было!

Я рассеяно переводила взгляд с разозлившейся Вероники на потерянную Лилю. А последняя, совершенно неожиданно повысила голос. Не сильно, но достаточно для того, чтобы повергнуть нас с Игнатьевой в шок:

– Ника, не кричи! И вообще, Марк обещал, что защитит, если что-то случится…

Ника замерла на полуслове, а Лиля осеклась. Щеки девушки покрылись пунцовым цветом, и она поспешно опустила взгляд на туфли.

– Ты уже разговаривала с ним?

– «Защитит» значит…

В один голос воскликнули мы.

– Разговаривала, – смущенно ответила мне Лиля, – он звонил сегодня утром и сам предлагал работу. И да, Ника, защитит.

– Подруга, ты влюбилась, что ли? – охнула я.

Странный блеск в глазах Синицкой и ее пунцовые щеки выдавали подругу с головой.

Лиля покраснела еще сильнее и упрямо вздернула подбородок:

– Кира, не неси чушь. Я видела его три раза, как я могла влюбиться? Он просто… – Она замялась, – Он просто мне понравился. И он мне помогает. И ему сейчас нужна помощь, вот я и решила сделать доброе дело.

Ника глухо застонала сквозь зубы и вцепилась пальцами в волосы:

– Дожили, – бурчала она себе под нос, и уже громче, обращаясь к Лиле проговорила, – а ты хоть знаешь, подруга, чем эти добрые дела обычно заканчиваются? Ты вообще видела этого Марка? Хоть представляешь, что он может мутить там в своем клубе?

– Ника, прекрати, он не такой.

– Фу, как пошло, – скривилась Игнатьева. – Ты романов любовных перечитала? А вроде умн… Лиля! Лиля, стой, куда пошла?!

Но Синицкая не слушала подругу, удаляясь прочь по коридору. Одной рукой она держала сваливающийся с плеча рюкзак, а второй зло утирала слезы.

– Куда она? – Повернулась ко мне опешившая Игнатьева. – Что я такого сказала?

Удивление в ее глазах было искренним, девушка действительно не понимала, чем могла обидеть подругу.

– Много чего сказала, – покачала я головой.

Мне тоже не понравился взгляд Лили, когда она говорила о Марке, но дело было вовсе не в его репутации или дурацких догадках. Просто я помнила скандальную Лику, с которой, как я знаю, у Золотова все еще были отношения. Пусть фиктивные, но все же отношения. Однако Игнатьева сильно перегнула палку. Не помню, чтобы за три года дружбы Лиля хоть раз ссорилась с кем-то из нас или обижалась на наши не всегда уместные шутки. Честно говоря, поведение Синицкой обескуражило, хотя виноватой в этой ситуации точно была не она.

– Нет, вы умные такие, – разозлилась Ника, – да ты видела этого Марка? Бабник и мажор! И нашу Лилю! Да ее обидеть, как два пальца об асфальт!

– Вот ты только что ее и обидела, – тоже повысила голос я, уже не обращая внимания на откровенно наблюдающих за нами одногруппников.

Громкий голос непонятно с чего разозлившейся подруги уже раздражал. Вероника сейчас делала то, что случалось не раз с начала нашей дружбы и постоянно вызывало ссоры: девушка душила своей заботой, довольно грубо перегибая палку и совершенно искренне не понимая, почему нам от этой заботы так хочется сбежать. Чаще всего от Игнатьевой перепадало мне, а сейчас вот и Лиля попала под раздачу.

Ника поджала губы. Она явно хотела сказать что-то еще, но сдерживалась, из-за чего тяжело дышала, будто только что вернулась с физкультуры.

– Ты сейчас взорвешься, – ох, лучше бы появившийся рядом с нами Князев просто промолчал.