Злом за зло (СИ)

Оправившись от ментального удара, волшебник подполз к телу Райлы, положил на него кровоточащую руку и начал переливать свою собственную жизненную силу, свою гвехацу, свои минуты, часы и дни. Он больше не стонал, не выл и не рычал бешеным зверем, неистовые муки утихли, склонились перед вступившей в силу яростью. Потоки черной крови поднялись от сердца и превратили белое, словно постаревшее еще на добрый десяток лет лицо мага в уродливую маску с черными глазами и губами, перевитую сетью черных же вен. Через лопнувшие капилляры черная кровь залила его склеры и распалившиеся янтарным огнем зрачки стали похожи на солнца, пылавшие в пустоте.

- Я отплачу злом за зло, верь мне, Райла, они заплатят всем, что у них есть. Клянусь именем Джассара.

Вырваться из подземелий потаенного особняка оказалось нетрудно, и Тобиус легко проделал это с завернутой в плащ Райлой на руках. Он расплавил магическую дверь Драконьим Дыханием, волшебники, обеспечивавшие работу стационарного портала, проявили сговорчивость, когда магистр вырвал одному из их коллег хребет и посулил остальным ту же участь. Убедившись же, что портал провешен в безопасное место, Тобиус сжег их живьем и сбежал.

Он нашел убежище сначала на заброшенном хуторке в неделе пути от Парс-де-ре-Наля, а когда состояние Райлы хоть чуть-чуть стабилизировалось, перенес ее ближе к городу. Приют ему предоставили цитаро, что все еще стояли на холме Силеи. Они не задавали никаких вопросов и клятвенно обещали, что ни единое слово о нем не покинет стоянки аламута. Впоследствии, оставляя свою подопечную на более-менее сведущих знахарок, он отправлялся в столицу, чтобы слушать и искать.

Уничтожение Мистакора было объявлено глашатаями короля актом агрессии, призванным лишить Архаддир магической поддержки. Везде и всюду говорили о том, что войска пришли в движение, рассказывали, что на границах с Марахогом неспокойно, что война, которой все так боялись, близка как никогда. Начались погромы домов, принадлежавших выходцам из Марахога, которым приходилось бежать прочь из страны, чтобы спасти свои жизни и не оказаться заточенными во внезапно открывшиеся тут и там лагеря для неблагонадежных подданных. Сильно ужесточилась цензура и усилилась пропаганда, Архаддир всерьез готовился к большому кровопролитию.

После долгого высматривания и тихой слежки Тобиус наконец решил наведаться в памятное местечко, мерзкое питейное заведение, что располагалось в одной из опор моста через Наль. Его не остановили заколоченные двери и даже замурованная стена на том месте, где был проход к порталу, однако, добравшись до своей цели, он обнаружил, что портал надежно усыплен.

В последовавшие полторы недели серый магистр из кожи вон лез, чтобы пробудить его, заставить работать, чтобы найти и считать сложенные в плетении координаты других порталов, но, несмотря ни на какие старания, не преуспел. Тогда было принято очень тяжелое, но необходимое решение, Тобиус связался с Гневливым, честно поведал о содеянном и попросил помощи. Уже через три дня помощь прибыла.

Артефакт, который она направила в его лицо, напоминал мушкетон, но лишь общими формами. Он был создан не из дерева, бронзы и латуни, а из красивого серебристого металла, длинный, гладкий, блестящий и изящный, с широким дулом и маленьким огненным черепком, парившим над взведенным курком. Этот артефакт, несомненно, был создан для войны и стрелял явно не вульгарными кусками свинца.

- Не вижу ни одной причины, чтобы не прикончить тебя прямо сейчас, - тихо прорычала Шираэн.

- Нам стоит хотя бы его выслушать, - робко подал голос одноглазый мечник.

- Завались, Кельвин!

- Все-таки нас попросили об услуге, Шира...

- Я пришла не для того, чтобы помогать этому уроду, а чтобы убить его!

- Ну так убей, - тихо попросил Тобиус.

- Думаешь, не смогу?!

- Надеюсь, сможешь. Этим ты окажешь услугу всем, даже мне. Жизнь превратилась в сплошное мучение в последнее время, знаешь ли.

Серый магистр неспеша откинул на плечи капюшон и показал свое лицо, состаренное, с натянутой кожей, ввалившимися щеками и, будто того было мало, изуродованное черными венами.

- Ахог подери! - Шираэн несколько неуклюже отскочила, увидев, что он находится под действием приступа дурной крови. Она понимала, что волшебник в таком состоянии способен на всякое.

Кельвин присвистнул и чуть заметно напрягся.

- Пожалуйста, дай мне сказать либо застрели, - попросил Тобиус.

- Как долго это продолжается?

- Полмесяца примерно.

- Полмесяца?! - закричала Шираэн. - Это ненормально! Что с тобой не так?!

- Я очень, очень, очень зол, и мне очень плохо, - флегматично поведал волшебник. - Оно не отпускает меня, знаешь, как будто проглотил уголь из очага, а он все печет, печет и печет изнутри, боль постоянна, но терпима. Я могу с ней жить.

- Шира, перестань целиться. Разве ты не видишь, как этому бедолаге плохо?

- Из-за него, - прорычала волшебница, - из-за него столько моих друзей погибло...

- Я знаю, тебе больно, но ему тоже больно. Давай хотя бы выслушаем. - Кельвин очень мягко и медленно заставил ее руку опуститься. В глазах Шираэн стояли слезы.