Злом за зло (СИ)

Золотистый всполох ярко осветил лицо Леха Зданека, которое тепло улыбалось ей.

- П-пан...- от неожиданности она стала запинаться.

Юноша присел в приглашающем жесте, и она, не думая, взяла его за руку. Музыканты играли колобенку, резвую и веселую, а танцевал Лех знатно, и улыбка его сверкала, и смех Румяне на сердце медом лился. К завершению танца они оба, успев слегка вспотеть и как следует запыхаться, поклонились друг другу, а потом юноша подступил к ней и промолвил:

- Пойдем со мной.

- К-куда?

- Пойдем, хочу поговорить с тобой без этого шума и без этой суеты.

- Но мне нельзя!

Молодой человек мягко улыбнулся, отступая назад, и, сказав еще раз 'пойдем', первым зашагал прочь с луга, предоставляя ей свободный выбор - идти или оставаться. Сердце Румяны заметалось, она разрывалась между предостерегающей мыслью в голове и горячим желанием идти куда угодно, едва лишь Лех Зданек укажет куда.

Он спускался по пологому склону маленького, покрытого травой и ромашками холмика, когда девушка его догнала.

- Куда вы, пан Лех? - взволнованно спросила она.

- Зови меня просто по имени, - улыбнулся он. - Я иду к ручью, там есть такой укромный изгиб, на котором детвора особенно любит запруды из голыша строить, знаешь?

- Знаю, но...

- Там тихо, спокойно, а журчание ласкает слух. Идем, мне хочется многое тебе сказать.

Оказалось, что на берегу ручейка было расстелено одеяло, а на нем лежала корзина со всякой изысканной съестной всячиной и даже большая красивая бутыль с игристым архаддирским вином. Лех предупредил, что это очень коварное вино, что оно пьется легко, но потом наносит предательский удар исподтишка, если пьющий не рассчитал сил.

Потом они говорили. Румянке в жизни не задавали столько вопросов и не слушали ее ответов так внимательно, как это делал он, а главное, девушка никогда прежде не ощущала такого удовольствия, рассказывая кому-то о своей обыденной, в общем-то, жизни. О себе Лех говорил мало, все больше желая слышать ее и о ней самой, что зачаровывало. А еще он хорошо знал карту звездного неба. Румяна и сама помнила несколько созвездий, главнейшим из которых, конечно же, было созвездие Плуга, его вместе с еще пятью звездами порой называли Пахарем. Плуг много веков назад был помещен на королевский флаг Димориса вместе с символом Святого Костра, так что его знали все, но Лех показал ей Гигантов, Огненного Пса, Трех Сестер, ярко-синюю звезду, которую он назвал Блуждающей, якобы потому что она появляется в разных частях небосвода. А еще он очертил для нее огромное созвездие Дракона, главной звездой которого была особенно яркая золотисто-желтая звезда, именовавшаяся Драконовым Оком.

- Ты слышала миф о сотворении мира? - шепотом, коснувшимся самых сокровенных струн ее девичьей души, спросил Лех.

- Г-г-господь-Кузнец создал...

- Да, так говорят мольцы в храмах, но отец выписал мне нескольких заграничных учителей, один из которых был истинно просвещенным мужем. И он рассказал мне, что есть и другой миф, во сто крат старше самой Церкви.

В любой другой раз с любым другим человеком Румяна тут же оборвала бы разговор, ибо узнать нечестивые слова было нетрудно. Диморис находился в составе Папской Области, и люди его веками опирались на путеводный свет церковного учения, а потому верили они истовее и жарче, нежели подданные некоторых иных амлотианских стран. Малейший намек на нечестивые речи немедля вызывал в них тревогу из страха перед гневом Господним, но... но Леха девушка готова была слушать сколько угодно.

- В книгах эльфов писано, - продолжал он, - что изначально была только вода, и было яркое солнце в небе, а вокруг лишь вековечный стылый мрак. Но из мрака прилетел исполинский дракон, и, подобно мотыльку во тьме, стремился он к солнцу, не в силах отвесть от него глаз. А когда дракон подлетел слишком близко, светило опалило его, и он пал в мировые воды замертво, обратившись первой твердью. Солнце же от удара исторгло из себя бесчисленное множество ярких искр, кои разлетелись во все стороны и осветили пустоту вселенского мрака. То были звезды.

- Как искры от железа, по которому бьет молот?

- Очень похоже. - Лех заглядывал в саму душу Румяны сквозь ее глаза и улыбался, как улыбался бы очень добрый и нежный волк, глядя на трогательного белого ягненка.

Потом Лех говорил уже другие слова, сладкие и пылкие, которые пьянили Румяну сильнее вина, и под их мягким напором весь мир отступал. Все, что было раньше важно, теряло важность, все, чего она боялась, больше не страшило, и весь мир сузился до пульсирующего жаркого поцелуя и до сильных, но ласковых рук на ее теле. Она решилась.

- Пошел в атаку наш гусар со вздыбленною пикой наголо!

Юноша и девушка резко отпрянули друг от друга. Новый взрыв небесного света выхватил кривой силуэт Бухтаря, стоявший в нескольких шагах от них с бутылью из-под медовухи в руке. Лех опрометью вскочил.

- Тебе чего здесь надо?

- Ничего. Просто охрану несу. Вдруг из реки топлец вылезет или, того хуже, уболоток какой?

- Ступай-ка отсюда подобру-поздорову!