Злопамятный

— Ты не можешь дружить с людьми, которых я не одобрю лично. Нужно учесть их родословную и материальное положение. Отправь полные имена этих девушек моему помощнику и когда он соберет досье, я посмотрю, приемлемо ли их общество для тебя.

— Я просто ушам своим не верю! — возмутилась Кьяра. — Возможно, к выбору друзей для себя ты и подходишь таким циничным способом, но я отказываюсь ему следовать!

— У меня нет друзей, дорогая, — недобро улыбнулся Ноа. — А твой дерзкий язык я скоро укорочу. Друзья отменяются, ты не заслужила. Если тебе понадобится совет, можешь обращаться к моей матери. Лили Хэйс, я, пожалуй, тоже исключу из списка разрешенных для тебя посетителей.

У нее и список разрешенных посетителей есть!? Ну, все, сегодня один из них точно пострадает!

- Ты достал уже! Сколько можно себя так вести!? Думаешь, можешь изолировать меня от общества? Так вот, я не собираюсь придерживаться твоих глупых правил! Вы, Фитцджеральды — сумасшедшие. Я лишь больше убеждаюсь в этом с каждым днем, проведенным вместе с тобой и твоей матерью.

Она пожалела о своих словах сразу же, как они были произнесены. Ноа побледнел от ярости.

— Раздевайся и ложись на живот. Живо!

Девушка похолодела от страха. В таком состоянии она его еще не видела. Вена на его лбу пульсировала, а ноздри раздувались от злости. Не посмев ослушаться, Кьяра стянула с себя сорочку и плашмя легла на живот, уткнув голову в подушку. Она ожидала чего угодно, только не обжигающей боли, вырвавший дикий крик из ее горла, когда ремень Ноа опустился на ее ягодицы. Сначала Кьяра даже не поняла, что случилось. Сквозь слезы, брызнувшие из глаз, она обернулась и увидела стоящего над ней мужа, с ремнем в руках, что заставило ее задрожать от ужаса.

— Нет, Ноа, пожалуйста! — закричала она, отползая от него.

Ноа схватил ее за лодыжку и потянул на себя.

— Ложись обратно и прикуси подушку. Ослушаешься — будет только хуже, — бесстрастно произнес он.

Кьяра не понимала, что происходит. Никогда никто не осмеливался поднимать на нее руку, и, она просто не могла поверить в происходящее. Каким-то чудом, она сумела лечь обратно и изо всех сил впилась зубами и ногтями в подушку, когда ее тело обжег второй удар. Девушка выла и задыхалась от рыданий, пока продолжалась экзекуция. Ее тело вздрагивало и металось по кровати, пытаясь избежать ударов, но удерживаемое бесстрастной рукой мужа. К тому моменту, когда Ноа перестал ее бить, ягодицы и бедра горели огнем. Он перевернул ее на спину и, от соприкосновения кожи с простынями, стало еще больнее. Кьяра не сдержала болезненного вскрика, продолжая рыдать. Она не видела выражение сожаления на его лице, размытым от слез, взглядом, но остро чувствовала твердую хватку пальцев на своем подбородке.

- Никогда больше не смей так разговаривать со мной, Кьяра! — прошипел муж в ее лицо, после чего подхватил свою одежду и ушел.

* * *

Прошел месяц. Отношения с Ноа после той ссоры оставались напряженными. В ту ночь, когда он поднял на нее руку, Кьяра поняла всю безысходность ситуации, в которой оказалась. Она была дурой, считая, что сможет навязать этому бессердечному ублюдку свои правила. Жаль, что поняла она это только после такого жестокого урока, а ведь он не раз предупреждал, чтобы Кьяра укротила свой язык. Теперь девушка знала, что ждет ее, если она не изменит свое поведение, поэтому разумно начала превращаться в ту женщину, которой должна выглядеть леди Фитцджеральд.

Первую неделю Кьяра просидела взаперти. К ней заходила только леди Хелен, чтобы дать очередные двуличные наставления и горничная, приносившая еду. У нее не было ни телефона, ни ноутбука, только книги, которые приносила свекровь. И визиты мужа.

Ноа приходил в ее спальню каждую ночь, трахал ее и уходил. Как бы она не пыталась наладить с ним контакт и разговорить его, у Кьяры ничего не получалось. Он просто затыкал ее каким-нибудь резким словом, указывая на ее место в его жизни — постельной игрушки, и принимался за дело. Кьяра не смогла заставить себя попросить у него прощения за свои слова, хотя и готова была лезть на стенку от длительного заточения в спальне, но она стала мягче и уважительнее, что он не мог не заметить. На восьмой день, горничная, обычно приносившая завтрак, сказала, что ее ждут внизу на совместную трапезу. Наказание было окончено.