Злополучная красота, или Резидент снова в деле

Второй являлся полной противоположностью первому. Этот – невысокий молодой человек в возрасте приближающемся к тридцати годам, с красивым овальным лицом и аккуратной зачесанной назад прической. Его «живые» «пронзающие насквозь» глазки, расположенные, на довольно милом, но при том достаточно «твердом», лице создавали впечатление, что перед тобой находится умный и решительный человек.

В этом тандеме второй явно был главным, поэтому он вежливо, но уверено начал:

– Что же Вы, девушка, устроились к нам на работу, а трудовой страховки Вашей безопасности не оформили?

– На какую работу? – не совсем еще понимая к чему клонит неизвестный, поинтересовалась хозяйка квартиры.

– Ну как же, Вы обслужили уже нескольких клиентов, а «крышу» себе не заимели, а ведь среди них попадаются различные мерзавцы, да и другие девочки недовольны, что Вы вот так бесцеремонно составили им конкуренцию. У нас так не принято.

– Что не принято? – начиная понимать, что от нее хотят, спросила Екатерина.

– А то – либо Ты работаешь в коллективе, либо пошла прочь из нашего города, – уже достаточно грубо сказал незнакомец.

Ветрова прекрасно понимала, что противопоставить ей нечего, и рассчитывать во всех случаях она может только на себя. Обращаться в милицию, по вполне понятным причинам, она не могла, а какой-либо другой силы, могущей справиться с напарником этого наглого «просителя», девушка не знала, поэтому совершенно справедливо она задала вопрос:

– От меня что-то требуется?

– Да. Отдавать половину своих доходов в общую кассу, и спокойно работать, совершенно не переживая о своей безопасности, потому что это будет уже наша забота.

– Хорошо, это меня вполне устраивает, – согласилась новоявленная проститутка.

– На том и порешим, – промолвил посетитель, – меня кстати Костей зовут. А тебя?

– А я, Катя.

Глава 11. Путешествие на родину.

«Работа» оказалась непыльной и постепенно наша героиня настолько к ней привыкла, что считала подобный образ нормой жизни, и не представляла себя ни в каком другом виде человеческой деятельности. Отработав чуть более полугода, она по своей крайней небрежности потеряла паспорт, и ей пришлось ехать в родной городок для его выправления.

Девушка не знала перестали ее искать, либо нет, но делать было нечего, находится без документов в чужом городе также было крайне опасно. Случай с директрисой она считала слишком мелким, чтобы из-за него та взяла на себя ответственность «вынести сор из избы». Куда же делся кочегар – это было известно только ей. Так что Ветрова совершено спокойно отправилась на свою малую родину.

Прибыв домой она обнаружила, что в квартире находится только отец, в состоянии среднего алкогольного опьянения. Как же он изменился за это время. Сказать просто, что он состарился – это не сказать ничего. Сергей Геннадьевич превратился в человека, чем-то напоминающего черта. Такая же зачерневшая кожа, впавшие внутрь глаза, косматые торчащие нечесаные волосы с проседью. Довершала сходство, со служителем преисподней, грязная засаленная давно не стираная одежда.

Надо сказать, что для встречи с родителями молодая особа надела свое лучшее платье и сделала модную прическу. Время было весеннее – май месяц, поэтому дополнительная одежда ей не требовалась. Увидев перед собой невероятно красивое создание, мужчина спросил:

– Девочка, тебе кого?

– Папа, это же я, Катя, – со слезами на глазах промолвила Екатерина, – неужели ты меня не узнаешь?

Ветров попытался сконцентрировать взгляд, рассматривая посетительницу, и вдруг, как будто яркий луч промелькнул в его зрачках, и орошая свои щеки обильными каплями влаги, он произнес:

– Это ты дочка? Вон ты какая стала, тебя и не узнать.

– А где мама? – задала гостья свой следующий вопрос.

– Она умерла, – печально отвечал хозяин, – ее убили. Два года назад. Мы долгое время пили. К нам все время ходили наши знакомые, ну ты знаешь. Потом Люда начала слабеть, затухать и однажды утром я встал, а она лежит в комнате среди кучи пустых бутылок, «блевотины» и других нечистот – мертвая. Я думаю, что ее отравили.

– Да ладно, папа, она просто опилась, – сделала свое заключение дочь, – это же дураку ясно. Ну, в общем, туда ей и дорога. Мне эту стерву ничуть не жалко, она сломала и мою жизнь и твою. Ты чего продолжаешь пить, ведь ее уже нет, начни новую жизнь, женись.

– Не могу. Я без нее тоскую, поэтому и пью.

Отчасти это была правда, отец и вправду очень тосковал по своей жене, не смотря на то, что та при жизни ничуть с ним не считалась и жила только для своего удовольствия. Другая же «сторона медали» являла собой то, что он просто привык к выпивке, и вряд ли когда уже сможет остановиться. Вот так Ветрова-старшая, некогда пристрастив супруга к этой пагубной привычке, даже мертвая полностью властвовала над его жизнью.