Злополучная красота, или Резидент снова в деле

— Ну здравствуй, Екатерина, — строго начала знакомиться директриса, — Меня зовут Маргарита Павловна. Я здесь самая главная, и меня все слушаются. Также должна поступать и ты. Если ты проявишь себя воспитанной девочкой, то мы подружимся. Если же ты посчитаешь возможным, что можешь здесь что-то изменить, тогда жизнь твоя изменится, и ты познаешь всю тяжесть наших принудительных наказаний.

Катя молча слушала наставления, прекрасно понимая, что вряд ли ей здесь будет лучше, чем было дома, но делать было нечего, судьба распорядилась таким образом, что ей теперь необходимо привыкать к новым невзгодам и тяжким лишениям. Между тем Злыднева продолжала и, видя безразличие Ветровой, с интересом спросила:

— Ты меня слушаешь?

— Да, Маргарита Павловна, конечно слушаю, — был четкий ответ маленькой девочки.

— Тогда я продолжу. Живем мы здесь по заведенному распорядку. Подъем в шесть утра. До шести часов десяти минут зарядка, затем до семи тридцати утренний туалет и уборка спален. Далее — завтрак, и с восьми тридцати начинаются занятия, продолжающиеся до пятнадцати часов. В перерыве, в одиннадцать пятьдесят обед. По окончании занятий получасовой сон, после которого с пятнадцати тридцати и до восемнадцати тридцати самоподготовка. В перерыве, в шестнадцать часов полдник. После самоподготовки до девятнадцати часов ужин, за которым следует воспитательный час. С двадцати и до двадцати одного часа свободное время, потом подготовка ко сну и вечерний туалет. В двадцать два часа — отбой. Все ли тебе, деточка, понятно?

— Да, Маргарита Павловна, мне все совершено ясно, — отвечала, не моргнув глазом, новенькая воспитанница.

— Хорошо, тогда иди устраивайся. Займешь койку на верхнем ярусе.

Подхватив свои небольшие пожитки, свернутые в небольшой узелок, Екатерина прошла в комнату, где было в один ряд установлено десять двухъярусных кроватей. Нижние койки были все заняты. Как оказалось, свободны были только две верхние, расположенные почти у самого входа. Девочка решила занять ту, что все же была подальше.

Время было только-что послеобеденное. Все были на занятиях. Катя сложила свои вещи в тумбочку и осталась ждать остальных обитателей ее нового огромного дома. Когда ее невольные соседки вернулись, то оказалось, что все они разных возрастов от шести до шестнадцати лет. К новенькой сразу же стали относится настороженно, никто не хотел брать ее в свою компанию.

Катю такое первоначальное обращение вполне устраивало, так как сама она, хоть и являлась довольно общительной, но в новом кругу чувствовала некое невольное отчуждение.

Так прошел первый день. После ужина, закончив вечерний туалет, все обитатели детского дома стали укладываться спать. Когда все улеглись, и Екатерина закрыла глаза, собираясь отправиться в царство сладостных сновидений, она вдруг почувствовала, как непреодолимая сила тащит ее с кровати вниз вместе с одеялом. Оказавшись на полу, девочка поняла, что ее заворачивают в собственное покрывало. Она попыталась закричать, но тут же почувствовала, как ее тело стало принимать на себя многочисленные наполненные гневом удары.

Пинали ее нещадно. Все обитатели комнаты, а было их восемнадцать девчонок, стремились внести, каждый, свою лепту в истязание новенькой. Успокоились они только тогда, когда Катя перестала подавать какие-либо звуки, и стало очевидно, что она потеряла сознание.

Ее так и оставили на полу. С чувством «исполненного долга» ее мучители разошлись по своим местам и спокойно легли отдыхать, предавшись успокоенным сновидениям. Ветрова лежала без чувств около трех часов, после чего, придя в себя, кое-как забралась на свое верхнее место. Ей ужасно хотелось уснуть и хоть на время «уйти» от этой жуткой реальности, но сон к ней не шел. Так она, мучаясь от боли и бессонницы, провалялась всю ночь.

Утром все встали, как ни в чем небывало. Екатерине ужасно хотелось рассказать о случившемся воспитателям, но она решила этого не делать, интуитивно предполагая, что это была ее проверка. Директриса, зная об этом обычае — принимать в свои ряды новеньких, проводя их через жестокое испытание, вызвала Ветрову к себе.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Злыднева, — Не болит ли чего у тебя? Может хочешь на что-то или кого-то пожаловаться.

— Чувствую я себя прекрасно, Маргарита Павловна, — не по-детски совершенно серьезно отвечала маленькая девчонка, — Жаловаться мне не на что. Можете не сомневаться, со своими бедами я сама смогу справиться.

— Ну раз так, — заканчивая разговор, произнесла руководитель воспитательного учреждения, — тогда иди занимайся.

Катя отправилась на занятия, а вечером, когда по расписанию было свободное время, она нашла на улице довольно прочную прямую палку и с одной стороны заточила ее конец. Изготовив такое незаурядное оружие, она дождалась вечера и легла спать, готовая к отражению нападения.