Зловещее Проклятие

— У меня острый слух, как ты знаешь. — Он взял кий и наклонился, чтобы прицелиться. Прервался на мгновение, затем протаранил кием шар, тот скатился в лузу с мягким щелчком. Стокер выпрямился. — Ты ведь не думаешь, что мальчик способен на убийство?

— Каспиан не мальчик. Ему восемнадцать, по закону, взрослый мужчина. Он кажется таким юным, потому что его мать обращалась с ним, как с только что отложенным яйцом.

— Конечно, это стоит обдумать, — размышлял Стокер, поглаживая иссиня-черную щетину на своей челюсти.

— Что?

— Ну, если Розамунда убита, у этого молодого человека имеется очень сильный мотив.

— Какой скачок логики привел тебя к этому нелепому заключению?

— Просто подумай, он может унаследовать значительное состояние. Ты слышала: Ромилли всегда придерживались старых обычаев. Согласно принципам первородства этот парень следующий в очереди. Если только его дядя Малкольм не станет отцом ребенка.

— Мужчины убивали и за меньшее, — неохотно согласилась я. — Но действительно, убил бы он невесту своего дяди, чтобы сохранить наследство?

Стокер пожал плечами.

— Мог бы. Мы недостаточно знаем его характер.

— Мы знаем кое-что. Он страстный, обиженный, импульсивный — качества, которые мне нравятся, если честно. И подозреваю, не совсем заслуживает доверия, когда дело доходит до денег.

— Я согласен с твоей оценкой первых трех, но как ты узнала последнее?

— Потому что маленький негодяй все еще должен мне фунт.

* * *

Не сговариваясь, мы отправились в деревню. Атмосфера замка стала удручающей, настроение позднего утра отдавало мелодраматичностью. Морской ветер разрумянил наши щеки, и резко падающая температура заставила нас быстро шагать, глубоко втягивая в себя свежий, бодрящий воздух.

— Намного лучше, — констатировал Стокер, глубоко дыша.

— Воздух здесь другой. Ты чувствуешь? — спросила я.

Он остановился и снова медленно вдохнул, наслаждаясь соленым ароматом.

— Пахнет морем, как на любом острове. И яблоками из садов. И чем-то еще? Что-то холодное и минеральное, например, легкое вино.

Я кивнула, и мы снова отправились в путь. Что-то давящее в моей груди чуть ослабло. Тайна требовала разгадки, и расследование не проявляло в нас лучшее. По мере приближения моря и снижения температуры, мое настроение поднялось, как и у Стокера. Пока мы шли, он начал читать стихи, строки из Китса:

О, поэтов души, где бы

Ни дало Элизий небо,

Лучшей не найти наверно,

Чем Русалочья Таверна!

Было ль где хмельней дано

Вам Канарское вино?

Райский плод не слаще, нет,

Чем олений мой паштет!

Как он сделан, словно тут

Сам пирует Робин Гуд.

С Мэриан, своей подружкой,

Пьет из рога, пьет из кружки.[23]

— Есть ли повод, по которому ты не мог бы найти стихотворение у Китса? — поинтересовалась я, когда мы приблизились к «Русалке».

— Конечно, нет, — радостно ответил он. — Это было одно из величайших открытий в моей жизни, когда я узнал, что Китс — поэт всех времен и ситуаций. Нет человека, чувства, мгновения, к которому бы Китс не обращался.

Я остановилась лицом к нему.

— У него нет стихотворения, подходящего моему характеру, — бросила я вызов.

Стокер ухмыльнулся — дьявольское выражение, от которого у меня почти перехватило дыхание.

— Конечно, есть:

Я встретил деву на лугу,

Она мне шла навстречу с гор.

Летящий шаг, цветы в кудрях,

Блестящий дикий взор.[24]

«La Belle Dame Sans Merci»? — потребовала я. — Вот как ты меня видишь? Красивая женщина без пощады, которая убивает своих любовников?

Стокер задумчиво наклонил голову.

— Не то что она убивает их. Я думаю, скорее, ее не трогает, когда они умирают.

— Из всех… — я замолчала, когда увидела нечестивый блеск в его глазах. — У тебя необъяснимо приподнятое настроение.

— Я рядом с морем, — просто ответил он. Мне вспомнилось, сколько лет его жизни было проведено на кораблях: сначала в военно-морском флоте Ее Величества, затем в собственной экспедиции, когда он путешествовал в Амазонию в поисках неизведанного и немного славы возможно.

Я взглянула на вывеску над дверью — похотливая русалка, обхватившая руками грудь и манящая усталого путешественника.

— Интересно, не стоит ли тебе зайти одному, — предложила я. — Матушка Нэнс может оказаться восприимчива к твоим мужским чарам. Ты можешь расспросить ее о Розамунде, раскопать немного местных сплетен, коль повезет.

Он усмехнулся.

— Несмотря на все твои знания о мужчинах, ты до сих пор не обнаружила: мы гораздо более склонны к сплетням, только называем их сказками. Я изображу самые мужественные манеры и поговорю с рыбаками в трактире. Ты можешь созвать шабаш ведьм и выведать, что старуха знает.