Зловещее сокровище

– Понимаешь, – продолжил некогда прославленный полководец, – я до такой степени устал заниматься сбором неприкаянных душ, что готов провалиться куда угодно, лишь бы только все побыстрее закончилось – так хочется обрести покой, что ты даже и не представляешь. Сделать же я сам ничего не могу, потому что, раз попав на службу Злым силам, остаешься с ними навсегда, пока…

– Пока, Нестор Петрович, – улавливая суть сказанного, вставил Семен, – кто-нибудь не победит их – не так ли?

– Нет, – засмеялся Нестор немного надсадно, – победить их попросту невозможно – их можно только спрятать в долгое заточение, заключив в магическую темницу… кстати, зови меня просто Дух: Нестор Петрович Бульбаш давно уже умер.

– И каким же образом прикажешь тебе помочь? – иронично заметил бывший оперативник. – В мешок, что ли, демона спрятать?

– Не смейся, – зло скривив губы, промолвило потустороннее бестелесное Существо, – ты явно не понимаешь, с чем имеешь в итоге дело.

– Прекрасно понимаю, – прервал собеседника Королев, – от тех, кто способен загнать человека в петлю – и даже в колодец! – явно ничего хорошего в дальнейшем ожидать не приходится. Мне просто непонятно: как можно поймать то, что совершенно не ощущается?

– Ежели так, тогда все просто, – обрадовался служитель Зловещего Змея, – необходимо собрать все утраченные монеты, сложить их в сундук и отвезти в Ростовскую область, возвратив на искомое место. Затем – и вот только тогда! – мой дух, а заодно и души всех тех, кого я – и такие, как я – склонили к самоубийству, обретут наконец покой и возможность дальнейших телесных перевоплощений, необходимых для отработки испорченной Кармы. И, как ты, надеюсь, хорошо себе понимаешь, сам я сделать ничего не смогу: мне нужна помощь живого, вполне активного, человека.

– Да? – спокойно проговорил полицейский, – Ну, а я-то здесь при чем?

– Ты единственный, кто смог проникнуть за пределы человеческого сознания, а может, даже и общего понимания, и тем самым разглядел, что я из себя сейчас представляю. Как бы там ни было, получается, ты единственный из людей, с кем появилась возможность установить хоть какую-то связь, необходимую для общения и передачи существующей информации.

– Возможно? Спорить не буду, – практично заметил Семен, – но тебе, наверное, следует спросить у меня согласия: вознамерюсь ли я быть «орудием» в твоих злобных ручищах?

– Да, верно, – напрягся Дух, – это действительно важно – так что же ты в итоге решишь, каким будет окончательный ответ на мое предложение?

– Я отвечу категорически – нет! – сказал полицейский сотрудник, совершенно не переживая, какое впечатление его слова произведут на невольного собеседника.

А он в тот момент оказался словно молнией поражен (благо, что все происходило во сне): уподобившись мячику, Дух вдруг резким движением округлился, одновременно как будто бы загорелся, приобретя очертания огненного раскаленного шара, затем несколько раз пролетел по комнате, ударяясь в стены и рассыпая вокруг себя многочисленные крупные искры, а потом, взорвавшись, просто взял и исчез.

Глава III. Серия странных самоубийств

Почти в тот же самый момент зазвонил будильник, и участковый проснулся. Через двадцать минут, полностью освободившись от «сонных объятий», офицер, недоумевая, подумал: «Приснится же чушь такая?» В последующем, как и обычно по утрам, он привел себя в надлежащий порядок, надел форменное обмундирование и отправился на каждодневную службу. Однако, не добравшись еще до участкового пункта, он принял телефонный вызов, вкратце сводившийся к следующему: «На улице Солнечной обнаружен полукриминальный труп девушки».

В силу своего служебного долга, полицейский немедленно выехал на место страшного происшествия. По прибытии, он обнаружил ужасающую картину: молодая, худенькая хозяйка жилых помещений лежала в железном корыте, доверху наполненном теплой водой, и держала в левой руке двустороннее лезвие, применяемое в мужских безопасных бритвах. В области запястий на обоих руках у нее имелись надрезы, но не просто какие-нибудь небольшие порезы, а широкие, располосовавшие предплечья вплоть до самой кости; сами истерзанные конечности покоились в воде, окрашенной вытекшей жидкостью в кроваво-красный цвет, отличавшийся и мрачным, и жутким оттенком; голова девушки была запрокинута; в открытых же глазах застыл сверхъестественный ужас – словом, все в доме указывало, будто бы «Нечто», неподдающееся своему словесному описанию, толкнуло девушку на сведение счетов с жизнью, такой еще юной и не обремененной вроде бы никакими значительными проблемами.