Зловещие призраки

Конечно, остальные уставились на него. А почему бы и нет? «Я смеюсь над вами, жалкие бездарности! Вы можете получить высший балл за свой никчёмный тест, но помните: успехи в математике никогда не принесут вам оваций стоя!»

Это повторилось за обедом. Соната ворвалась в голову Тоби, когда тот сделал большой глоток молока, и он немедленно поперхнулся. И снова было похоже, что музыка поднималась от пола, но она моментально прекратилась, как только Тоби прижал ухо к земле. Мальчик оглядел столовую. Бездарности жевали как ни в чём не бывало. Он больше не мог это терпеть.

После восьмого урока Тоби пробрался в подвал. Он не бывал здесь с тех пор, как впервые услышал сонату. Миссис Бёрч тогда была ещё жива. Тоби не хотел красть её музыку. Просто так получилось. В тот день он зашёл в архив, чтобы вернуть стопку нот из музыкальной комнаты, и вдруг услышал вступление. Честно говоря, миссис Бёрч не была лучшим пианистом школы – им был Тоби, – но её соната была великолепна. Она, казалось, очищала его душу. Музыка была грустной, и весёлой, и горькой, и немного эксцентричной. Как цельная личность. Но что важнее всего, она была честной – такой, каким Тоби не был и не будет никогда.

Тоби был в архиве и в судьбоносный вечер, когда музыка остановилась – вместе с сердцем миссис Бёрч. Архив был похож на пещеру, забитую нотами, виниловыми пластинками, дисками и музыкальными инструментами. В центре стояло фортепиано миссис Бёрч, а она сама сидела за ним на скамье, застывшая, как ледяная скульптура. Её стеклянные глаза смотрели на Тоби. И нет, её голова не была повёрнута назад. Тут обеденные сплетни были не правы. Но миссис Бёрч определённо была мертва. В этом слухи не лгали. Она умерла за своим фортепиано, касаясь пальцами клавиш. От затяжной болезни, о которой она не говорила никому, кроме Дженни. И соната была её последним подарком своей юной ученице и подруге.

Как вы и сами можете предположить, смерть – не единственное, что случилось в архиве в тот день. Была ещё и кража. Тоби заметил рукописные нотные листы с сонатой на подставке для нот и, решив, что миссис Бёрч они уже не понадобятся – раз она мертва и всё такое, – засунул ноты в свой рюкзак, стараясь не касаться тела и не тревожить улики. Тоби видел по телевизору достаточно криминальных программ. Но начиная пробираться к выходу, он кое-что услышал. Звук определённо не могла издавать миссис Бёрч. Может, это шумел ветер. Люди часто обвиняют ветер, когда слышат странные голоса. Ему бы нанять адвоката и судиться. Но нет. Как бы сильно Тоби ни хотел в это верить, ветер был ни при чём. ДЗЫНЬ. Звук раздался снова. Палец… который нажимал на клавишу фортепиано.

Тоби побежал. Он бежал, не оглядываясь, с сонатой, спрятанной в его рюкзаке.

С того дня Тоби ни разу не спускался в архив, но в свете последних событий решил его проверить.

И тогда музыка зазвучала снова.

Тоби собрал всю свою решимость, чтобы спуститься по длинной тёмной лестнице, вдоль которой стробоскопом мерцала одна-единственная флуоресцентная лампа, отчего мальчик чувствовал себя героем фильма. Он остановился, когда в дальнем конце коридора замаячила дверь. Как и обещали слухи, она была опечатана тяжёлыми цепями. Тоби отчётливо слышал стук своего сердца, которое, как метроном, билось в такт сонате. Кто-то – или что-то – играл на фортепиано миссис Бёрч с другой стороны двери. Соната вдруг стала гораздо громче – слишком громкой, чтобы можно было оценить её красоту. Всё то же произведение теперь отчего-то звучало ужасно.

Тоби закрыл уши руками, пытаясь заглушить звук. Музыка не стихла, даже когда он попятился по лестнице назад, спотыкаясь о собственные ноги.

– Хватит! – закричал он. – Ты всё портишь!

Тоби шаг за шагом продвигался в сторону двери, а соната всё нарастала.

– Хватит! Хватит! Хватит!

И тут Тоби похолодел. Он почувствовал позади себя чьё-то присутствие, словно некто наблюдал за ним из противоположного конца коридора. Когда мелодия достигла своего пика, Тоби обернулся.

Сверху на лестнице он увидел тёмную фигуру человека, который поджидал его. Он молчал. Тоби завопил, человек бросился вперёд и схватил его за руку. В мерцающем свете Тоби увидел Джорджа, уборщика, который, вопреки слухам, всё же не был в психбольнице.

– Что за шум?

– Фортепиано! – закричал Тоби. – Вы его не слышите?

Уборщик приложил ладонь к уху и прислушался.

– Кроме жужжания этой лампы, ничего не слышу. – Он поднял лампу на замену старой.

Но Тоби настаивал на своём.

– В архиве кто-то есть. Нужно проверить. У вас есть ключ?

Уборщик покачал головой:

– Ключ-то есть, но войти туда я не могу. Архив – запретная зона с тех пор, как миссис Бёрч… ну ты знаешь. – Он провёл большим пальцем поперёк шеи. – Я тебя уверяю, там никого нет. Там и не должно никого быть. А теперь иди, а то пропустишь последний автобус.

Тоби задержался ещё на мгновение, подозрительно глядя на уборщика Джорджа.