Зловещие призраки

– Вон те «они», – указал Деклан.

Из ворот вышел неопрятный мужчина со старинной лампой в руке. Рядом с ним семенила дрожащая гончая. Грузовик проехал немного вперёд, чтобы было удобнее разговаривать.

– Поворачивайте назад, – предупредил мужчина. – Часы посещения закончились ещё на закате.

– Кто сказал? – выпалил Деклан.

– Я сказал. Я присматриваю за этими владениями. Причём гораздо дольше, чем я бы того хотел.

– Присматриваешь, да? Может, будешь любезен присмотреть за воротами, пока мы проезжаем? Мы не посетители. Мы доставляем груз.

– На чьё имя?

Мардж вытащила из сумки документы, нашла данные о заказе и прочла имя внизу:

– Аркейн.

Реакция сторожа была впечатляющей. И его собаки тоже. Словно кто-то вместо крови вдруг пустил по их венам ледяную воду. Я очень польщён.

– О-очень хорошо, – дрожа, сказал сторож. – Поезжайте по дороге в глубь этих земель. Справа будет кладбище. И слева тоже. Их проезжайте, не останавливаясь. Что бы вы там ни увидели, продолжайте ехать вперёд.

Паскаль поблагодарил его и потянул рычаг передачи. Но сторож не стал говорить им «добро пожаловать». Как только грузовик проехал через ворота, он смог только с сожалением прошептать:

– Простите меня.

Грузовик взбирался по дороге на холм, освещённый огромной полной луной. Как и обещал сторож – и карта, сделанная из сами-знаете-чего, – Кладбище вечной благодати занимало добрую часть холма. Даже сквозь закрытые окна троица слышала музыку, которая доносилась с кладбища. Выступал певческий квинтет. Деклан наклонил голову, вслушиваясь в мелодию.

– Кажется, там вечеринка!

Паскаль повернулся к Мардж:

– Кто устраивает вечеринки на кладбище? Вы удивитесь, но мёртвые любят шумное веселье.

Музыка, доносящаяся с кладбища, была не просто заводной мелодией. Слова песни предвещали скорое приближение мрачных чудес. Квинтет пел так увлечённо, словно сердца выпрыгивали у них из груди. И лёгкие, и почки. Конечно, ты можешь к ним присоединиться. Мы никогда не откажемся от ещё одного… голоса.

Двери склепа скрипят,
И надгробья дрожат.
Привидения вышли в ночи танцевать.
Духи плоть обретут,
Свою песню споют,
Час наступит и призракам в кости сыграть!

Паскаль больше не хотел это слушать. Он вдавил педаль газа и ускорился, чтобы ужасная песня скорее затихла.

Дорога впереди резко раздвоилась, и Паскалю пришлось притормозить, чтобы проверить карту.

– Мы здесь, и…

Крр-дзынь! Крр-дзынь! Крр-дзынь! Это услышали все. Крр-дзынь! Крр-дзынь! Крр-дзынь! Деклан опустил стекло со своей стороны и направил фонарик в сторону кладбища.

– Что на этот раз? – поинтересовался Паскаль.

– Это не наше дело, вот что! – ответил Деклан.

О, но он ошибался. Смертельно ошибался. Луч фонарика Деклана нашёл источник звука. Там стояли по колено в земле трое мужчин (нет, это не автостопщики) в одинаковых смокингах. Крр-дзынь! Крр-дзынь! Крр-дзынь! В руках у них были лопаты. Крр-дзынь! Крр-дзынь! Крр-дзынь! Они копали! Крр-дзынь! Крр-дзынь! Крр-дзынь! Три разные могилы!

– Могильщики. – Деклан попытался, как мог, разрядить обстановку. – Делают своё дело, вот и всё.

Паскаль плавно нажал на газ, и грузовик, пыхтя, поехал прочь, подальше от них. Все трое думали об одном, хотя только Мардж хватило смелости произнести это вслух:

– Кто копает могилы посреди ночи?

– Они, – заявил Деклан. – Только не надо разводить панику, ладно?

Паскаль с усилием сглотнул.

– Меня беспокоит не время, а количество могил. – Он посмотрел на напарников: – Почему там вообще три могилы?

Остальные молчали. На этот раз даже Деклан Смайт был слишком напуган, чтобы что-то сказать.

Грузовик припарковался у первого отсека погрузочной площадки. Тяжёлая стальная дверь медленно поднялась и открыла чёрный как ночь проход. Скрежет был такой, словно на гигантскую катушку наматывали огромную цепь. Деклан, Мардж и Паскаль вкатили загадочные ящики внутрь на тележках. Как только они очутились внутри, дверь позади них с грохотом закрылась, и её глухой «бам» зазвучал им нежеланным финальным аккордом. Пути назад больше не было – ни для них, ни для тебя, глупый читатель.

– И что нам теперь делать? – спросил Паскаль, надеясь, что у кого-то из напарников были идеи, потому что его голова была совершенно пуста.