Зловещий брак

Первые три часа мы шли почти под полным парусом, но потом ветер усилился, и мы вынуждены были свернуть главный парус, чтобы не отклониться от курса, и зажгли бойлер. Начался ливень, и я совсем промокла, поскольку стояла у руля на палубе, а не в рубке. Я сама так решила – с этого места я могла лучше слышать Дэниеля. Каждый час Дэниел сходил вниз взглянуть, все ли в порядке с мистером Редвингом. Теперь Дэниел решил сменить меня у руля.

– Приготовь кофе, пока это еще возможно, Кейси. Налей туда немного рому и попробуй напоить его, – кричал он сквозь ветер.

– А ему можно пить? – прокричала я. Палуба так кренилась, что в одну секунду я смотрела на Дэниела сверху вниз, а в следующую – наоборот. Он пожал плечами и прокричал в ответ:

– Миссис Круз сказала, что ему нельзя есть перед операцией. Она не запретила пить, а бедняга продрог. Горячий кофе с ромом его немного согреет.

Я пошла вниз и опустилась возле мистера Редвинга на колени. Было еще утро, но небо настолько потемнело, будто наступили сумерки. Глаза его были закрыты. Я вытерла мокрые руки одеялом и потрогала его лоб. Он был холодным и влажным. Мистер Редвиг открыл глаза.

– Габнор спрашивает, как вы тут, мистер?

Я забыла, что должна говорить с полутуземным акцентом.

Он некоторое время смотрел на меня с любопытством, затем медленно проговорил:

– Я слышу вас… уже достаточно долгое время, милая. Вы – не та, за кого себя выдаете. Вест-индская девушка-полукровка не может так превосходно говорить по-английски. Я не могу его даже повторить: «Нам придется опустить главный парус, Габнор. Ты сможешь, или я должна бросить штурвал?» – мистер Редвинг слабо улыбнулся. – Впрочем, я могу привести множество других примеров.

Меня захлестнула волна страха. Я разозлилась на собственную глупость, но попыталась скрыть свои чувства.

– Не поняла, что вы говорить, сэр. Габнор сказал мне принести вам кофе с ромом, чтобы вы выпить. – Я поднялась и пошла на камбуз. Дэниел запустил мотор, и теперь, когда была горячая вода, я быстро приготовила крепкий кофе и налила туда рома. Мне так и не удалось преодолеть отвращения к этому крепкому напитку, и даже его запах был мне противен, но этот напиток помогал нам согреваться в плохую погоду.

Я лишь наполовину наполнила оловянную кружку, чтобы не расплескать кофе, а потом отнесла ее Дэниелу.

– Как наш пациент, Кейси?

– Думаю, что с ним все в порядке. Но он знает, что я играю роль. Он слышал, как я говорила с тобой.

Дэниел поморщился.

– Я не подумал об этом. Впрочем, мы впервые взяли на борт человека. Продолжай играть роль, Кейси. Если он заговорит об этом со мной, я скажу ему, что это ему показалось под влиянием опия.

Я вернулась к мистеру Редвингу с кружкой кофе. Он был слишком слаб, чтобы сесть, и мне пришлось помочь ему. Дыхание его было прерывистым, я посадила его, он тяжело привалился ко мне всем телом, положив голову мне на плечо.

– Черт возьми… будто малый ребенок… дьявол тебя забери, – шептал он.

Кроме Дэниела это был первый мужчина, к которому я прикасалась с той кошмарной ночи в Диаболо-Холле. Где-то глубоко вспыхнуло отвращение, но я быстро подавила его, убедив себя, что не все мужчины одинаковы и лишь немногие столь же жестоки, как Оливер.

Мистер Редвинг слегка отдышался и сказал:

– Прости меня, Кейси. Прости за дурные слова.

Я помогала ему держать кружку.

– Вы говорить такое, чего моя голова не взять, мистер. Пейте.

Дважды кофе расплескивался ему на грудь при сильной качке, но большую часть ему удалось выпить. Он опять положил голову мне на плечо и хриплым голосом сказал:

– Спасибо, милая. И послушай… Если вам с этим хорошим парнем наверху нужно сохранить что-то в тайне, не волнуйся и не пытайся говорить по-креольски. Сэм Редвинг никогда еще не предавал друзей. – Он запрокинул голову, слабо улыбнувшись, а потом попытался передразнить меня: – Твоя голова берет теперь в толк о чем я, Кейси?

Я изобразила недоумение и помогла ему улечься. Мне нужно было возвратиться на палубу, шторм явно усиливался. Я вытерла пот со лба мистера Редвинга, забежала на камбуз выпить кофе и вновь поднялась на палубу. Дождь и желтая сгущающаяся тьма не позволяли видеть дальше протянутой руки. Ветер выл так, как я еще никогда не слышала, внутри у меня все сжималось от страха.