Зловещий маскарад

Маша не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она услышала страшные слова за дверью о том, что сцену ее жертвоприношения собираются снимать на видео. Казалось, вечность миновала. Она вроде спала. После долго разбирала компьютер. Затем бесконечное путешествие по трубе. Наверное, прошел целый день! Или ночь? Счет времени Маша потеряла давно. Только то, что за ней не пришли пока, давало надежду, что не прошло трех дней. Ведь шабаш намечен именно на ночь с тридцатого апреля на первое мая.

– Очень интересно! – вмешался второй мужчина. – Ты, девонька, часом, не разговаривала пару дней назад с женщиной по имени Алена?

– Да! А откуда вы знаете? – изумилась Маша.

– Все тайное становится явным. Алена – моя жена. Марек, развяжи ее.

– Вы ведь не из них? Не из посвященных? – на всякий случай уточнила Маша.

– Мы похожи на них? – в свою очередь удивился Марек.

– Не знаю. Я ведь никого не видела! Во время всего посвящения мне не развязывали глаза. Знаю только тех, кто меня сюда привел.

– Погоди, а откуда тебя привели? – немедля спросил Глеб.

– Из общежития. Я хотела убежать домой, но Алла заметила это, и вот результат.

– А как вы попали в бомбоубежище? – поинтересовался Марек.

– Не знаю. Мне завязали глаза, когда вели. Руки связали. Двое парней, старшекурсников. Распоряжалась, впрочем, не Алла. Я не видела эту женщину, только слышала голос. Мне показалось, что это была наша учительница информатики. Но я не уверена.

– Ольга Марковна? – спросил Глеб.

– Нет, Татьяна Ивановна. Морозова, – пояснила Маша.

– Ты уверена? – уточнил Глеб.

– Не совсем, но, по крайней мере, мне так показалось. Уж больно голос похож.

– Ладно, хватит рассиживаться, пора выбираться отсюда. Интересно только, где проход в общежитие.

– Послушай, Глеб, может, ты выведешь девчонку, а я посмотрю здесь, что к чему? – предложил Марек.

– Нет уж. Лучше всем вместе. И прямо сейчас. Не теряя времени.

На то, чтобы отыскать ход, ведущий в общежитие, потребовался без малого час. Теперь можно возвращаться. Глеб спешил. Там, наверху, уже должен брезжить рассвет, и мало ли кто спозаранку выберется, например, на раннюю пробежку. Девушку силы оставили практически внезапно. До колодца, через который они спустились в подземный лабиринт, оставалось пройти совсем немного, когда она неожиданно пошатнулась и, если бы Марек не подхватил ее, наверняка бы упала.

Поднимать Машу наверх пришлось на веревке, обвязав девушку вокруг талии. Солнце еще не поднялось, только восход окрасился красным, предвещая ветреную погоду, но пока воздух был тих и безмятежен. В столь ранний час даже птицы еще не проснулись, только из долины водохранилища доносились последние трели соловья.

Усадив едва живую девушку в машину, Глеб, по-хозяйски выхватив из сумки напарника термос, налил в пластмассовый стаканчик крепчайший горячий кофе, протянул его Маше. В зыбких рассветных лучах хорошо было видно изможденное, усталое лицо. Грязные разводы на щеках, следы недавних слез, подсохшие царапины и ссадины, солидный синяк на скуле.

По тому, как дрожали бледные тонкие руки, как жадно пила она, сразу можно было определить, что заточение оказалось достаточно долгим. Глеб не спешил с расспросами, достал коробку с припасенными бутербродами, неспешно раскрыл, поставил на исцарапанные колени бедолаги и терпеливо наблюдал, как она, едва не давясь, кусает хлеб с ветчиной. Только когда девушка прожевала последний кусок и робко взглянула ему в глаза, сыщик решился начать разговор.