Зловредный старец (СИ)

Мой свежеиспеченный внучатый сват, а по совместительству гвардии-воевода, тоже, похоже, ошалевший от всех этих брачных плясок с бубнами, незамедлительно подхватил под руку Тинатин и мы с ним, едва не переходя на неподобающую нашему рангу поспешность, провели молодоженов к выходу – ибо манали оба терпеть второй такой же торжественный проход. Все-все-все, женились и добро пожаловать отседова.

Врата храма растворились и мы вывели новоявленных мужа и жену на внешний притвор, где нас встретили восторженные крики толпы и первые капли дождя.

Молодожены выступили на полшага вперед, сделали собравшимся ручкой, и тут сверх рухнуло что-то тускло блестящее, серебристое, и упало прямо у их ног.

– Пеламида. – флегматично отметил Энгель, глядя на бьющуюся у ног молодых полуметровую рыбину.

– И кефаль. – прокомментировал я, когда поблизости шмякнулась рыбешка изрядно помельче.

Меж тем еще несколько рыб и рыбчонок рухнули с небес прямо в толпу горожан, отчего там начала зарождаться нездоровая нервозность.

– Рыба – приди! – выкрикнул я, делая шаг вперед и воздев одну руку к тучам.

И рыба пришла. Вернее – прилетела. То тут, то там, вместе с дождем, начали падать плавникастые и чешуйчатые обитатели моря. Не сказал бы, что прям вот как из ведра сыпаться начали, но довольно часто.

– Возрадуйтесь, люди! – проорал я, надрывая легкие и голосовые связки. – Сами боги благословили брак Нварда и Тинатин, послав нам в дар рыбу на ужин! Соберите ее, приготовьте, и получите с сим их даром божественное благословение!

Я, позабыв про болячки, резво склонился, поднял из под ног одеревеневших от эдакого сюрприза молодоженов рыбу и обеими руками воздел ее вверх, демонстрируя толпе.

– Возблагодарим же богов за щедрость и вкусим их дар! – голос резко сел и, передавая пеламидину Караиму я чуточку сипел. – Отправь во дворец князь Караим, и пусть немедленно сготовят ее для молодых, дабы вкусили они божественный дар на свадебном пиру.

До собравшихся перед пантеоном людей, которым во время венчания уже раздавали выпивку и угощения, однако с таким расчетом, чтоб они к моменту нашего выхода не нарезались до полного изумления, меж тем смысл моих слов дошел, а поскольку народ у нас в Ашшории образованный да сообразительный, за упавшей, и продолжающей падать – во все меньших и меньших количествах, – рыбой началась настоящая охота. Ну а что? И жратва на халяву, и благословение. Два в одном – о чем еще мечтать можно-то?!

– Тумил. – тот моментально вырос слева от меня. – Срочно гонцов во все столичные храмы с официальной версией.

Парень кивнул и растворился в толпе скучившихся за моей спиной придворных.

* * *

– Ну, что вам опять не слава Солнцу? – обратился я к Щуме и Йожадату, которые попросили принять их сразу же, едва торжественная процессия прибыла в Ежиное Гнездо.

И если прилюдно они сохраняли степенность, то сейчас, когда мы втроем уединились в кабинете, на обоих смотреть страшно. Глаза бегают, нервные оба, движения порывистые и резкие, и оба бледные, как испуганная моль.

– Государь, мы восхищены вашим мужеством и находчивостью. – хриплым голосом произнес глава столичных философов. – Не допустить паники среди жителей в столь тяжелый момент было, верим, крайне важно, но мы с первосвященным не единственные знатоки древних сказаний, а значит очень скоро истина о сегодняшнем ужасном знамении выйдет наружу и люди, по вашему приказу вкусившие нечестие…

Золотой Язык замялся.

– Ты понимаешь, о чем он ведет речь? – обратился я к первосвященнику. – Поскольку от меня смысл его слов ускользает.

– Да. – мрачно кивнул Йожадату. – Достопочтенный ведет речь об Ази Дахака.

– Ну спасибо, отец мой, просветил. – одновременный совместный демарш глав физиков и лириков прямо перед самым свадебным пиром внучки и так-то напрягает, а когда вместо ответа они еще и начинают кормить какой-то абракадаброй, это вообще слов нет, а какие есть, те все матерные. – А не будешь ли ты теперь любезен еще и поведать о том, что это за зверь такой есть?

– И вашей мудрости есть предел, государь. – слабая, даже не улыбка, а лишь ее тень, тронула губы Щумы.

– Предел есть всему, кроме благости Тата. И вот конкретно сейчас предела готово достигнуть мое терпение! Можете вы нормально объяснить, что вас так напугало, и кто таков этот ваш… Кракозябра?

– Старое, почти забытое предание. – примас тяжко вздохнул и как-то даже ссутулился. – Его обычно не рассказывают простым прихожанам.

– Давай обойдемся без длинных предисловий. – поморщился я.