Злыднев Мир.-2 Империя.(СИ)

– Да. Не политик! …Вот потому-то, Всегда. Повторяю «Всегда», когда легионерам приходилось действовать в Городе, – их отдавали в подчинение Ловчей Службе.

– …В моем приказе ничего такого не было. – В голосе Командующего слышалось искреннее удивление и даже недоверие. Он уже участвовал в нескольких чистках, и когда был рядовым, и в чине десятника, но о том что Командующий Легионом при этом подчинялся Ловчей Службе, слышал впервые. Ладий Родос даже как-то немного растерялся, и суетливо и неловко указав на вестового, держащего корзину со свитками приказов, сказал. – Вон, если хочешь посмотри сам. Там о подчинении Ловчей Службе нет ни слова. Лишь о «совместной операции».

– Знаю. – Злобно буркнул Ловец, даже не посмотрев в сторону корзины. – После казни Мирного Соправителя…, вполне заслуженной, и смерти Зипписа Аптибала, бумаги и приказы Дворца и Сената, составляются кое-как. Тот писарь, забывший указать порядок подчинения Служб…, он больше ничего ни напишет, потому что я сам оторву его поганые ручонки. …. Но ты пойми…, – Ловец, после выявления лица, на которые обе стороны могли свалить все свои ошибки, немного успокоился и заговорил дружеским, и даже проникновенным голосом. – До того момента, пока ты не начал штурмовать квартал словно вражескую крепость, – Старейшины Актерской Гильдии, еще были на нашей стороне. Они и преданные им люди, ходили вместе с нами, и всячески увещевали бунтующих, не оказывать сопротивление. Объясняли, что мы пришли сюда за чужаками, а не за местными. И что никаких репрессий со стороны Империи не будет…. И нам уже это почти удалось! Еще бы немного, и местные сами начали бы давить своих бузотеров.

…Но после того как ты начал резню…. Теперь все пропало. Нескольких старейшин нам пришлось убить. Но остальные ускользнули, и теперь поднимают квартал на борьбу с нами. Какого злыдня, тебе понадобилось играться тут в штурм вражеского города?

– …С такого злыдня, что твои верноподданные граждане, били моих людей ножами в спины и швыряли им на головы разную гадость. У меня почти два десятка раненных, и четверо убитых. Еще немного, и взбунтовались бы мои легионеры! Ты этого хотел?

-…Ты неспособен держать в руках собственных людей? – Вопрос Ловца был всего лишь полемическим приемом, преследующим цель, сбить оппонента с толку, и заставить оправдываться. Но увы, – задумывавшийся как легкий шлепок, – удар попал по слишком болезненному месту, и выбил остатки здравого смысла из головы Ладия Родоса.

– Не твое собачье дело! – Зарычал он вдруг, хватаясь за меч…. – Эй, дежурный, – нечеловеческим усилием воли Командующий удержал руку, порывающуюся вынуть меч и разрубить самодовольную рожу ублюдка-Ловца. Вместо этого он рявкнул подбежавшему дежурному. – Выкинуть отсюда этого бездельника. …Если он не способен справиться со своей работой, то пусть посмотрит, как легионеры умеют делать свою!

Спустя примерно четыре часа, сопротивление в Скоморошьем квартале было почти подавленно. Не сказать чтобы легко. Чем дальше пробивались легионеры в глубь квартала, тем сильнее он сопротивлялся чужеродному вторжению. Чем ближе подходили к стене, тем плотнее становилось застройка, и тем меньше было чего терять жителям убогих домишек и трущоб. Потери от брошенных со вторых-третьих этажей предметов мебели, от ударов в спину при прочесывании кривых закоулков, или штурмов, превращенных в крепость зданий, уже перевалило за сотню. Раненных, – сотни за четыре. Сколько было вырезано жителей квартала, уже никто не считал. Ожесточение достигло предела, – легионеры перестали воспринимать актеришек как жителей Империи, и поступали с ними как с врагами, не щадя ни женщин ни детей. Начавшиеся случайно от опрокинутой лампы, или подожженные намерено в порыве отчаяния пожары, охватили немалую часть квартала, и постепенно перебираясь от дома к дому, грозили выжечь его полностью.

Никому из жителей больше не приходило в голову желание сопротивляться напирающим легионерам, – те у кого еще оставалось что-то ценное, – пытались воевать с пожарами. Те, у кого тут уже не оставалось ничего, – просто бежали.

…Бежали, через лазейки и норы, коих тут в трущобах действительно было предостаточно. Сбивались в толпы и группы, и прорывались сквозь выставленные заслоны. Убегали за городскую стену, и в соседние кварталы, разнося весть о том что Армия устроила резню!

Южные и Восточные кварталы, – те самые где жили беднота и всяческое отребье, постепенно пробуждались, как в прямом, так и в переносном смысле. – Слишком много злобы и ярости накопилось в людях, и сейчас, как многим казалось, было самое подходящее время чтобы выплеснуть свое недовольство жизнью, на улицы Города. Тем более что слухи о восстании против ставшей ненавистной Наследницы, о якобы складах оружия и легионерах, стражниках и даже Ловцах, готовых перейти на сторону восставших, давно уже бродили по Городу, будоража людей и заставляя их ожидать чего-то страшного, разрушительного, но в тоже время и освобождающего от старых устоев и правил.