Злыднев Мир. Дилогия (СИ)

А потом опять ожидание, полное тревожных мыслей.

И вот, – в то дивное и безумно прекрасное время, когда солнце только слегка прикасается к краю горизонта, а воздух замирает, становясь хрустально чистым и прозрачным…. Когда вся вселенная любуется переливами красок этого удивительного вечернего неба, уже чернеющего на востоке и золотисто-красного на западе… . В тот миг, – когда весь мир замирает на несколько мгновений в благоговейном восторге, наслаждаясь этим уникальным, единственным и неповторимым, хоть и повторяющимся каждый вечер зрелищем… Когда птицы перестают щебетать и бессмысленно разгонять хрупкий вечерний воздух взмахами крыльев. Когда дневные звери потихоньку, чтобы ни обеспокоить солнце, начинают готовиться к ночи, а их ночные собратья только раскрывают свои заспанные глазенки, и осторожненько потягиваясь, пробуют острыми когтями окружающее пространство. И когда даже безмозглые, но тонко чувствующие кузнечики, прекращают свою трескотню и возню в траве, когда мухи на некоторое время исчезают из воздушного пространства…, и даже комары, хоть и продолжают свою кровавую жатву, но делают это тихо и почти что застенчиво…

Вот в это-то дивное, великолепное и прекрасное время суток, услышал-то наконец наш герой долгожданные звуки возвращающейся охоты и узрел столь долгожданную добычу.

Когда кавалькада приблизилась на расстояния двух перелетов стрелы, он смог наконец рассмотреть ее во всех подробностях. И уведенное ему понравилось. Во-первых, – не было никаких признаков волнения и тревоги на лицах барона и его охраны. А это означало, что известие о гибели баронского сына до них пока еще не дошло.

И во-вторых, – цель Седого была ясно видна, и легко опознаваема. – Только полный дурак и слепец, не смог бы опознать в едущем сразу позади передового разъезда, грузном с властной осанкой человеке, – местного господина, повелителя и вершителя судеб. Ореол властности и самодовольства сиял над его головой, почти затмевая заходящее солнце. А почтение, пополам со страхом в глазах окружающих, только оттеняли этот блеск.

Седой взвел свой арбалет, и наложил болт. – Я камень, простой серый валун, каких тут много, – говорил себе Седой, глядя вдоль этой лежащего в ложе арбалета болта. – Простой серый валун, лежу себе под кустом, грею каменный бок под последними лучами заходящего солнца и даже в мыслях не держу никого убивать. – Повторял он, стараясь дышать ровно и спокойно, соединяя в одну линию оперение, наконечник и точку посреди баронского лба. – И нечего на меня смотреть и тем более опасаться меня, – твердил он, чуть приподнимая точку прицела, и нажимая на спусковую скобу своего великолепного оружия.

…Еще его отец, когда-то давным-давно уверял своего сына Лютика, что если убедить самого себя в том что ты камень или дерево, – в этом можно убедить и любого, не слишком пристально присматривающегося человека, а то и зверя.

Седой, конечно этого не помнил, но сидя в засаде продолжал упорно твердить заклинание, помогая себе успокоиться и сосредоточиться.

Последнее что увидел барон уходя из жизни и нашего повествования, это как лежащий в придорожных кустах валун внезапно открыл глаза и из них вылетела тонкая, едва заметная молния……..

Сразу после выстрела, наш герой дождался пока свита и охрана осознают случившееся и достаточно переполошатся. А затем практически не скрываясь, стал удирать в глубь рощи, на бегу поджигая заранее приготовленным факелом небольшие, сплетенные из прутьев, обмотанные тряпками и политые маслом шары. Они разгорались, и пережигали бечевки держащие притянутые к земле верхушки молодых деревьев. Деревья резко распрямлялись и шары отправлялись в полет, в направлении дороги.

К сожалению Седому, удиравшему во все лопатки, некогда было оглядываться и он не смог оценить, насколько произведенный эффект, соответствует его замыслу. Но судя по тому что погони за ним не последовало, все получилось правильно, и охрана покойного барона поверила, что огненные шары выпустил какой-то маг.

ВОЖДЬ

Утро молодого Вождя, как обычно началось с первыми лучами солнца.

В начале, – умывание ледяной водой, которую подал ему заспанный соратник-помощник.

Ежедневное бритье было скорее авансом будущей зрелости, чем необходимостью, поскольку молодой Вождь и впрямь был молод и густой щетиной похвастаться не мог.

Затем, деньщик…, соратник-помощник, подал свежую холщовую рубаху, – единственную роскошь, которую позволял себе молодой Вождь. …Он вообще был очень скромен и неприхотлив. Носил простые доспехи офицера Армии, без позолоты и прочих украшений. Ел из солдатских котлов. Квартировался в небольшом домике, как и остальные офицеры Его Армии. …Вот разве только прекрасной работы меч и кинжал, поднесенные около года назад, благодарными представителями освобожденного человечества, отличали его от обычного солдата.