Злыднев Мир.(СИ)

Собственно золото у меня было. И было его много. Когда люди Молчуна притащили мне Хомяка, того самого купчину, который нашел клад. – Он не стал корчить из себя героя. Быстро сообразив что лучше быть бедным чем живым, чем мертвым, и все равно бедным, и быстро признался, что нашел ту магическую штуку, о котором говорил Молчун.

Я нагло заявил, что раз золото находится на моей земле, то и принадлежит оно тоже мне. В ответ Хомяк сказал, что золото как раз находится на землях барона Рябого, одного из моих соседей, а значит принадлежит ему. Я предложил ему забыть о существовании барона Рябого, и подумать о том, что я готов проявить удивительную щедрость, оставить ему все что он успел у меня украсть. А заодно подсластил Хомяку горечь потери, обещанием сделать его своим доверенным лицом и главным поставщиком своей Армии.

Уж не знаю, поверил он мне или нет, но призрак спасения, все же лучше чем мучительная смерть под пытками, так что Хомяк не только рассказал, но и показал где находится этот самый клад.

Я собрал команду из десятка ветеранов, в чьей беззаветной преданности был уверен полностью, и навестил владения Рябого.

В берегу небольшой, ничем ни примечательной речушки, мирно текущей в отдалении от нахоженных путей, находился вход в пещеру. Как и все что делали маги, это было совершенно необычным местом. Ползком преодолев несколько саженей, мы вдруг очутились в большом зале, сплошь вымощенным камнем. Да не просто камнем, а зеленым мрамором, чьи месторождения, насколько я знал, находились в окрестностях Порта.

В тусклом, мерцающем свете, принесенных с собой факелов, пред нами предстала ОНА. Описать ее человеческими словами просто невозможно. Это было что-то запредельное. Вся из чистого золота, она раскинула около сотни причудливо изогнутых спиц, во все стороны света. В этих изгибах не было никакого смысла или порядка, но тем не менее все это смотрелось достаточно естественно и гармонично. А на каждой спице, было закреплено около сотни, тех самых необычной формы слитков, что я получил от Хомяка. Полторы спицы уже были очищены от слитков, и судя по следам, – Хомяк пытался отломать, или отпилить и саму спицу.

Но внимание на это я обратил уже в самом конце, когда мы уходили из пещеры. А тогда…, в первый момент…. К стыду своему, должен признаться, что на какое-то мгновение мой разум, и разум моих соратников помутился. Нас извиняет лишь то, что мы никогда раньше не видели столько золота… Я даже не видел столько железа, разом собранного в одном месте.

Вот уж никогда не подозревал в себе такого, но увидев золото, я затрясся, и пошел к нему, чуть ли не против собственной воли. Впрочем я был не одинок., – все мы тогда бросились к ближайшей спице и сбивая пальцы в кровь, безуспешно пытались выломать из нее, манящие своим блеском и видимой тяжестью, слитки золота.

И лишь потом, когда наши глаза немного привыкли к этому зрелищу, а боль в окровавленных пальцах, охладила наши мозги, – мы наконец прислушались к словам Хомяка, показавшего куда надо нажать, чтобы слиток сам вышел из креплений спицы.

– Я никогда не показывал это место никому из своих людей. – Уныло сказал мне Хомяк, когда спустя пару часов, набрав столько золота, сколько могли унести наши лошади, мы выбрались из пещеры. – Всегда оставлял их у дороги, и сутки добирался сюда один. Поэтому и успел забрать так мало….

Однажды меня попытались выследить, Я полдня плутал по лесу заметая следы, а потом вернулся, и попотчевал свою охрану отравленной кашей.

А потом мне пришлось копать яму для полтора десятка трупов……..

– Мои люди меня не предадут. – Высокомерно заявил я Хомяку. – Однако сильно призадумался. – Такая груда золота могла сбить с праведного пути даже стойкого фанатика. Потому с тех пор я старался не выпускать из своего поля зрения никого из этой десятки, и Молчуну приказал делать то же самое.

Четверо из них уже погибли в битве с войсками Клеста. Я этого не планировал. Честно.

…Да и невозможно было бы спланировать тот отчаянный прорыв конницы Клеста, которая ценой своей гибели, очистила ему дорогу к бегству.

…Я сам был на острие того прорыва, и сам бы мог пасть вместе с теми, кого после рейда за золотом, сделал своей личной охраной.

Но я этого хотел. Да признаюсь вам честно. Я мечтал, чтобы вся десятка, знающая такой опасный секрет полегла в ближайшей битве, – подарив мне спокойствие.

И потому моя совесть была неспокойна. Я почему-то был уверен, что кровь тех четырех, несмываемым пятном лежит на моих руках. И потому, предложение Толстобрюха, еще сильнее увеличить груз моих грехов, – было для меня особенно тяжело.

Но правитель должен поступать не так как хочется его совести, а так как подсказывает ему его разум. А с совестью, в конечном итоге можно и договориться.

Я знал это. Ибо уже договорился с ней об очень многом.

КУДРЯВЫЙ

Малыш как всегда указал правильно. Человек прошел именно там, куда он ткнул пальцем. Ну да ушел он недалеко, из-за елочек показались мои ребята. Он было шмыгнул назад, и тут-то я его палкой и огрел.

В общем, пока план Седого срабатывал так как надо.