Злые чары Синей Луны

— Про утешение можете забыть, — мрачно заметила Фишер. — Мой папенька никогда не заботился ни о ком, кроме себя. Он всегда был лишь хладнокровным политиканом и если чем и занимался, то бесконечными интригами. Для него собственные дети — лишь пешки в честолюбивых замыслах. Отец пережил четырех жен, и ни по одной из них никогда не скучал, хотя они оставили ему девять дочерей. Фишер холодно улыбнулась. Но он сам вырыл себе яму. Дочерей он расценивал исключительно как собственность, которую можно сплавить замуж в обмен на власть и влияние за пределами Герцогства под горой. Папенька всегда хотел стать больше чем просто герцогом. Но при отсутствии сыновей, которые помешали бы нам развернуться, мы, дочери, росли сами по себе. И все до одной научились у дражайшего родителя быть такими же, как он. Правда, в моем случае он посмеялся последним, когда подписал мой смертный приговор. — Она выплевывала слова, дрожа от гнева. Хок тихонько положил ей руку на плечо, но бывшая принцесса едва заметила этот жест, погрузившись в горькие воспоминания.

— Как бы то ни было, — неловко произнес Чанс, — он ясно дал понять, что вновь желает видеть Лес и Горы единым королевством. Словно в стародавние времена, еще до того как первый герцог Старлайт поднял мятеж и сделал Герцогство отдельной страной. А если Стефен станет королем, то сможет по закону претендовать на оба престола, поскольку у герцога нет сыновей и некому наследовать его трон. Разумеется, это лишняя причина тому, что немалое число людей предпочли бы видеть его высочество мертвым уже сейчас. Основные политические партии…

— На твоем месте я бы заказал еще выпить, — перебил Чаппи, снова перевернувшийся на спину. — Похоже, рассказ займет некоторое время.

— На самом деле все вовсе не так сложно, — заторопился посланник. — Просто Трещина впервые открыла доступ в Лесное королевство всевозможным новым философским учениям, политическим и религиозным доктринам. В частности, воображение многих захватили идеи демократии и конституционной монархии. Демократы вообще имели бы все шансы стать партией подавляющего большинства, если бы тотчас не разбились на десятки мелких, постоянно ссорящихся группировок. И у каждой — собственные догмы-догмищи и цели-целищи. Перечисляю их по очереди. Мы имеем: сэра Вивиана, сторонника медленных, осторожных перемен и реформ; ландграфа сэра Роберта Хока, которому нужен марионеточный монарх и выборный парламент; и Шамана — этот ратует за политику искупления и насильственное смещение нынешних власть предержащих. Единственное, в чем они сходятся, — все трое не желают видеть регентом королеву Фелицию.

— Я знаю еще одну причину, по которой мы ушли из политики, — сообщила Фишер. — У меня от нее голова болит.

— Э-э… все еще хуже, — отозвался Чанс. — Видите ли, с момента вашего отъезда население Лесного королевства разительно переменилось по своему составу. Большая часть коренных жителей погибла в период Войны демонов. Когда долгая ночь закончилась, имел место массовый приток переселенцев из Редхарта и с Гор. Они захватывали пустующие фермы и землю. Ими же оказались заняты все рабочие места, необходимые для поддержания инфраструктуры страны. Но даже новые иммигранты едва спасали Лесное королевство от голода и вряд ли могли предотвратить банкротство. Страна опасно близко подошла к краю полной катастрофы. Лес крайне нуждался в помощи и не мог позволить себе роскошь выбирать — в каких формах эта помощь будет ему оказана.

В результате население Лесного королевства нынче гораздо более… скажем так, разнообразно, нежели раньше. Новые жители неизбежно приносят с собой собственные традиции — политические, религиозные и социальные. Словом, созрела почва для перемен. С открытием Трещины ситуация еще более усложнилась. Прежде чем Харальд поставил у врат стражу для предотвращения чрезмерного оттока людей, Лес потерял огромное количество коренного населения. Король также организовал таможню, наложив тяжелые пошлины на все товары, прибывающие с юга. Это оказалось одновременно и хорошо и плохо. Хорошо потому что таможенные сборы направляются на восстановление разрушенной страны. И плохо — поскольку на севере теперь все дороже, чем на юге. Большая часть Леса по-прежнему мертва и пребывает в запустении после долгой ночи. Для его освоения требуется любая доступная помощь. В результате огромную часть продовольствия приходится ввозить с юга, что делает продукты дорогими. А голодные люди обычно думают брюхом. Король Харальд был одним из немногих оставшихся в живых героев Войны дeмонов. Это едва ли не единственная причина, удерживавшая страну от открытой революции. И вот его не стало…

— А что Черный лес? — спросил Хок. — Он по-прежнему заперт в своих первоначальных границах?

— Теперь да. Там теперь тихо. Чащобы, служившей барьером, больше нет, но в наши дни демоны редко отваживаются вылезать из темноты. Когда они это делают, мы в основном шугаем их обратно.