Злые дети

— Не факт, — сказал Басаргин. — Ну ладно. У меня очень хорошая зрительная память. Я умею подмечать мелкие детали, движения, слова, интонации. В работе психолога это очень важно. Ну и я, естественно, работал практически со всеми воспитанниками интерната, которые проходили по линии проекта.

— И?

— Я знаю эту девочку, несмотря на то, что она сделала глубокую пластику лица.

— И?

— Ты тоже ее знаешь.

— Да не тяните вы жилы! — взмолился Макаров.

— Это из-за нее тебе пришлось ставить второй блок.

Несколько минут Макаров не мог произнести ни слова. Казалось бы, события последней недели и информационное цунами, которое на него обрушилось, должны привести к огрублению нервных окончаний. Но на деле эти слова оказались своеобразным контрольным выстрелом в голову.

— Софья? — прохрипел наконец Макаров.

— Да.

— Но… Но ведь ее убили! Я сам видел. И Седой сказал.

— Клиническая смерть. Но у нас имелось под рукой самое совершенное оборудование. Ее вытащили с того света. И я поставил ей блок. Но, так называемый, поверхностный. Она не помнит событий того дня. У нее смазаны воспоминания обо всей учебе в интернате. Она не помнит тебя. Но она помнит две важнейшие вещи в ее жизни — брата и то, чему ее учили.

Макаров невидящим взглядом смотрел в стену, пытаясь уложить это новое знание в существующую систему своего мира. Укладывалось плохо.

— Я мог бы попытаться и ей снять блок, — предложил Басаргин.

Макаров резко мотнул головой.

— Почему?

Виктор прекратил пялиться в стену и обратил на Басаргина покрасневшие глаза.

— Она убила женщину, которая мне была дорога. Потом еще одну. Потом моего отца. Вы правда хотите, чтобы между мной и ней возникли старые чувства?

— Прости, я не подумал, — согласился доктор.

— Я не желаю ей зла, — сказал Макаров. — Точнее, я не хочу причинять ей зло своими руками. Но она — исчадие ада. Так вот пусть в своем аду и живет.

47

Недоумение.

Именно этим словом можно охарактеризовать то состояние, которое испытал Макаров, ступив под своды Следственного комитета. Он шел сюда как советский парламентер в ставку Гитлера. Готовый ко всему. В том числе, расстаться со свободой, а то и жизнью.

В полушаге позади него следовала Ольга, натянутая, как струна. Ее инстинкты кричали ей во весь голос, что отсюда надо бежать. Ее инстинкты запрещали совать голову в петлю. А еще ее инстинкты требовали бить на поражение и опережение, когда тебе грозит опасность. А теперь ей пришлось эти самые инстинкты отключить усилием воли. Но они не желали отключаться полностью и теперь копошились и подвывали, как дикие кошки в сумке зверолова.

В здании было шумно, по коридорам сновали люди, причем перемещались они гораздо быстрее и суетливее, чем обычно. Дежурный на вахте козырнул Макарову, мельком глянув на документы, и уставился в телевизор. Мимо чуть не галопом пронесся Серега Носов. Он кивнул Макарову, подмигнул Ольге и побежал дальше. Что происходит?

Носов вдруг остановился и крикнул:

— Макар, тебя Вася-Вася второй день ищет, на говно уже весь изошел. Дуй сначала к нему.

Вася-Вася ищет? Что за черт? Его арестовали, он совершил побег из-под конвоя. Его должны не искать, а ловить!

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Виктор у Ольги.

Так он для себя постановил ее называть. Никакой Софьи нет. Ее убили почти двадцать лет назад.

Ольга только развела руками.

— Зайдем вместе, — предложил Макаров. — Возможно, он захочет отчет по делу ученых.

Он едва не добавил «которых ты убила», но удержался.

Полковник Васильев выглядел взъерошенным, что-то лихорадочно печатал. На стене вполголоса бубнила плазменная панель, которую Вася-Вася включал только в исключительных случаях.

— А-а-а! Беглец нашелся! Ну слава богу. Я уже думал, что в твоем кабинете еще один стол освободился. Везучий, черт.

— Василий Романович, что происходит? — взмолился Макаров. — Я ничего не понимаю.

— А происходит какая-то контрреволюция, парень, — «объяснил» Васильев. — Враг в наших рядах окопался.

— То есть?

— А ты не знаешь? — насторожился Васильев.

— Ни сном ни духом.

— Что-то ты темнишь, дружок, — Васильев прищурился. — Каким же образом ты сбежал от Снежковой?

— Это я его вытащила, — неожиданно сказала Ольга.

Мужчины дружно посмотрели на нее.

— Мы работали по нашему делу об ученых. Выяснили, что опасность грозит еще одному. На стройке лаборатории вступили в схватку с киллером. В схватке тот был убит. Но мы решили, что опасность не устранена. Я повезла Данишевича по указанному им адресу. Макаров сообщил его Снежковой. После чего, когда я оттуда уехала, а Макаров остался, на дом было совершено нападение. Данишевич убит. А Макаров арестован. Я сложила два и два и поняла, что Макарова будут устранять.

— Складно, — согласился Васильев.

— Макарова официально переправляли в СИЗО, но я, по своим каналам, выяснила, что его там не ждут. Вряд ли конвой замешан, скорее всего, их тоже приговорили. Но я успела первой. И увезла Макарова на его конспиративную квартиру.

— Почему не сказала никому из наших?

— А откуда мне знать, кто тут ваши? Я же прикомандированная, ваших раскладов не знаю.