Злые игры. Книга 2

В Нью-Йорк она вернулась второго января, а третьего уже вышла на работу; по дороге в метро она чувствовала себя такой несчастной, как никогда в жизни, если не считать того времени, когда умерла мама. На остановке возле Уолл-стрит она очень медленно поднялась в город и пошла по Вильям-стрит в сторону Пайн-стрит. Часы показывали семь утра, на улице еще стояла темень. В узких улочках было так же мрачно, как у нее на сердце. Она вспомнила, в каком радостном возбуждении летела по этим же улицам в самый первый раз, и у нее даже появилась на мгновение мысль, стоило ли ей вообще все это начинать. Но она тут же в самом прямом смысле слова сжала зубы. «Так не пойдет, Шарлотта Уэллес, — произнесла она вслух. — Ну-ка, возьми себя в руки».

Едва только она вошла в дверь и взяла ключ, как внизу, у лестницы вдруг откуда-то появился Малыш. Он был очень бледен и тяжело дышал.

— Малыш! — По взаимному согласию они отказались от употребления слова «дядя». — С Новым тебя…

Малыш не обратил на нее никакого внимания. Он даже не заметил ее. Он просто прошел мимо и вышел на улицу. Шарлотта никогда еще не видела такой ярости и такой решимости на его обычно добродушном лице.

В этот день Малыш пришел в банк с самого раннего утра, прошел прямо в кабинет Фреда и заявил ему, что просит Мэри Роуз о разводе.

— У него явно есть… любовница, — рассказывала потом Бетси Шарлотте, не в силах посмотреть ей в глаза, — и эта любовница беременна.

— Беременна! — поразилась Шарлотта. Она немного помолчала, а потом в ней заговорила английская школьница. — О боже! — Она разрывалась между потрясением оттого, что человек такого возраста, как ее дядя, может проявлять подобную глупость и безответственность, и скрытым удовольствием при мысли о том, что у дяди, которого она так любила, есть все-таки хоть какие-то радости в жизни.

— Да, дорогая. Извини, тебе это все, наверное, очень неприятно. Насколько я понимаю, эта женщина живет в Лондоне. Она англичанка.

— Англичанка! Неужели же это Энджи? Энджи Бербэнк?

— Да, дорогая, это она. А ты что, о ней слышала?

— Она когда-то работала у мамы.

— Да, верно. Это все продолжается уже очень давно. Когда-то, много лет назад, из-за этого был даже небольшой скандал. Фред тогда… избавился от нее. Или, во всяком случае, думал, что избавился.

— Господи, и как же он это сделал? — удивленно спросила Шарлотта.

— Ой, понятия не имею. Если твоему деду что-нибудь взбредет в голову, он, знаешь ли, может сделать почти все.

— Знаю, — вздохнула Шарлотта. — Господи, Энджи Бербэнк, кто бы мог подумать!

— Ты ведь ее не очень хорошо помнишь, да?

— Да, в общем-то, не очень. И что же теперь будет?

— Ну, Малыш сказал деду, что уходит от Мэри Роуз. Дед ему, разумеется, ответил, что не допустит ничего подобного…

— Но ведь дяде Малышу уже почти пятьдесят… — проговорила Шарлотта.

— Для деда это не имеет значения, — ответила Бетси.

— И что же теперь?

— Дед заявил, что лишит Малыша наследства, если тот разведется с Мэри Роуз; но, конечно, он ведь сам официально сделал Малыша председателем правления, когда уходил в отставку. О чем Малыш ему и напомнил. Думаю, что они страшно поскандалили друг с другом. Но так или иначе, а сегодня вечером Малыш улетает в Лондон, чтобы увидеться с этой женщиной, а дед заперся у себя в кабинете с юристами и ищет, что можно сделать.

— Ну, это же смешно! Я хочу сказать, что не понимаю, что тут сможет сделать дед. И какое вообще все это имеет к нему отношение.

— Ох, Шарлотта, дорогая, боюсь, что ты его еще не очень хорошо знаешь.

Глава 25

Энджи, 1984

Ну что ж, все самое легкое уже позади, думала Энджи, весело шагая к центру по Харли-стрит под бледным январским солнцем. Консультация со своим гинекологом привела ее в прекрасное расположение духа. Да, сказал он, у нее все отлично, мисс Бербэнк примерно на десятой неделе беременности, нет, волноваться нет совершенно никаких оснований, то, что ей уже за тридцать, ни в коей мере не означает, что ей поздно иметь первого ребенка, — конечно, при условии, что она будет вести соответствующий образ жизни и не станет работать каждый день по восемнадцать часов. Разумеется, они сделают все необходимые анализы, чтобы быть полностью и окончательно во всем уверенными, но он и так убежден, что мисс Бербэнк не о чем особенно тревожиться. Гинеколог был слишком модным и дорогим, чтобы задавать вопросы об отце ребенка: мисс Бербэнк явно не нуждалась в том, чтобы ее устраивали в приют для матерей-одиночек, и со всей очевидностью была в состоянии оплатить его счет, ничто же другое за пределами этого круга вопросов гинеколога не интересовало.

— Вот так. — Он улыбнулся ей из-за своего большого стола. — Ждите его появления на свет во второй половине лета. Будем надеяться, темперамент у него будет не слишком горячий.