Злые игры. Книга 2

— Ни у того ни у другого. Но знаешь, что я тебе скажу, Макс: если хочешь действительно наслушаться всяких выражений, иди в операционный зал банка. Я там слышала такие слова… я даже не понимаю, что они означают. Я только нутром чувствую, что это нечто особенно грязное. А там ими постоянно пользуются. Просто поразительно!

— Судя по твоим рассказам, мне бы там понравилось, — заметил Макс. — А завтра я не мог бы туда заглянуть, как ты думаешь?

— Тебе бы там действительнопонравилось. Это тот самый отдел банка, где ты чувствовал бы себя лучше всего. А и в самом деле, приходи завтра. Познакомлю тебя с Крисси, это моя подруга. Она считает, что это не отдел, а непрерывное казино.

— Звучит любопытно. Да, пожалуй, мне это будет интересно. А когда можно прийти? Я освобожусь на работе не раньше четырех.

— Ну и хорошо, — кивнула Шарлотта. — Как освободишься, сразу и прикатывай. — Она все сильнее нервничала, ожидая, что вот-вот раздастся звонок в дверь, ей страшно хотелось, чтобы Макс побыстрее ушел, голова у нее была занята совсем другим, но все-таки она заставила себя с холодной вежливостью справиться у Макса о Томми. — Раз уж мы заговорили о казино, — ехидно добавила она.

— С ним все в порядке, — ответил Макс. — Надо просто дать старику Томми шанс, Шарлотта. Он не такой уж плохой человек.

— Прости, пожалуйста, мне в это как-то трудно поверить, — сказала Шарлотта. — Он тебя просто доит, Макс. Сосет деньги из тебя и изо всех нас. При помощи нехитрого шантажа. По-моему, это ужасно.

Макс уже привык к тому, как все его родственники относились к Томми, однако его это по-прежнему раздражало.

— Шарлотта, Томми не хочет сделать нам ничего плохого. Его и в самом деле можно назвать старым пройдохой, но по отношению ко мне он добр, поддерживает меня и искренне благодарен за тот домик на Понд-плейс. И не так уж много он сейчас проигрывает в «Амбассадоре», у него теперь даже кое-какая работа появилась.

— Правда? — переспросила Шарлотта. — Это какая же?

— Он теперь секретарь какой-то благотворительной организации. Помогающей вдовам, чьи мужья служили в ВВС, или что-то в этом роде. Ему это нравится, а потом, эта деятельность удерживает его сейчас от других занятий.

— Сомневаюсь, — хмыкнула Шарлотта.

В этот момент раздался звонок в дверь. Шарлотта почувствовала, что краснеет. Она подошла к домофону.

— Да? А-а… привет. Да нет, н-ну. — Она прикрыла микрофон ладонью и посмотрела на Макса. — Ты еще сколько тут пробудешь?

Макс ухмыльнулся. Он никогда не видел сестру такой взволнованной и возбужденной.

— А вот взгляну на него и уйду. Пусть поднимается, дорогая, и наслаждайся им сколько хочешь. Я вам мешать не буду.

Шарлотта яростно посверкала на Макса глазами, потом снова заговорила в домофон:

— Поднимайся. У меня тут младший брат в гостях. Но он сейчас уходит.

Несколько минут спустя в квартиру вошел Джереми; в одной руке у него была бутылка шампанского, в другой — огромный букет красных роз. На нем был превосходно сшитый элегантный костюм, с плеч свисала тяжелая шуба из коричневого соболя. Он улыбнулся Максу и протянул ему руку:

— Привет. Я Джереми Фостер. А вы, как я понимаю, тот самый знаменитый Макс, что красуется на всех рекламах.

— Тот самый, — подтвердил Макс. — Но надеюсь, что мне недолго осталось красоваться. Рад познакомиться. Извините, что я сразу же убегаю, но Шарлотта мне подсказывает, что через несколько минут я должен быть в каком-нибудь другом месте.

— Ну, дорогая, к чему это? — рассмеялся Джереми. — Мы же все одна семья. Я ведь помню Макса еще с тех пор, когда ему было… сколько же?., двенадцать, пожалуй? Оставайтесь, Макс, выпейте с нами и расскажите, чем занимаетесь. Нам спешить некуда.

— Спасибо, — улыбнулся Макс, не обращая никакого внимания на лихорадочные подмигивания Шарлотты. — С удовольствием. Но ненадолго. А я пару раз встречался с вашей женой. Мы даже как-то работали вместе. Очень приятная женщина.

— Очень приятная, — безмятежно ответил Джереми, — мы с ней прожили вместе долгую и счастливую жизнь. Мы хорошие друзья.

— Что ж, это здорово, — проговорил Макс.

Когда Макс ушел, Джереми схватил Шарлотту в объятия и наградил ее долгим-долгим поцелуем.

— Я и вправду тебя люблю. Очень. До самой последней частички.

— У меня такое ощущение, будто я действительно разваливаюсь на мелкие части, — устало вымолвила Шарлотта. — И ничего-то ты меня не любишь.

— Люблю. И хочу сделать тебе грандиознейший подарок. Поблагодарить тебя за то, что ты есть. Чего бы тебе хотелось? Норковую шубу? Кольцо с бриллиантом? Ложу в опере? Только скажи.

— Мне бы хотелось, — Шарлотта вздохнула, — как можно дольше побыть где-нибудь в тишине и покое, и чтобы со мной там ничего не происходило.

— Подумаю, может быть, мне и удастся что-нибудь сделать, — сказал Джереми.

Последовавшие за этим семь дней оказались самыми ужасными за всю ее жизнь.