Злые игры

Ким шла за ней до тех пор, пока они не завернули за угол и не скрылись из виду. Тут Элейн достала из кармана кардигана пачку сигарет и зажигалку. Затем вытащила из пачки сигарету и прикурила ее.

Стоун оперлась спиной о стену.

– Послушайте, я знаю, что это абсолютно против правил, но в деле появились новые обстоятельства. Я должна поговорить с ними. Скорее даже с одной из них.

– Они обе очень уязвимы. У вас нет специальной подготовки…

– Послушайте, Элейн, прошу вас, помогите мне. Не заставляйте меня проходить через все круги ада, с тем чтобы в самом конце услышать отрицательный ответ какого-нибудь сопливого чинуши-психолога.

– Никаких кругов ада не понадобится, – улыбнулась женщина. – Я именно та сопливая чинуша-психолог, и я говорю вам прямо здесь и сейчас, что вы не можете поговорить с ними.

Черт, подумала Ким, это называется влипнуть по полной.

И она решила использовать единственную доступную ей тактику. Все честно рассказать.

– Ну хорошо, тогда слушайте. У меня есть основания полагать, что Леонард Данн был не один. Мне кажется, что в комнате во время съемок, по крайней мере одного фильма, находился кто-то еще.

– О-о-о… черт, – женщина закрыла глаза.

– Я хочу прижать их, Элейн. Я хочу достать того, кто за всем этим наблюдал или, в худшем случае, участвовал в этом, кем бы он ни был!

Психолог глубоко затянулась сигаретным дымом.

– Пока ни одна из девочек не сообщает нам информацию добровольно. Я получаю от них только «да» или «нет», да и то должна тщательно обдумывать вопросы, чтобы получить хотя бы такую реакцию.

Да, Ким это нисколько не удивило. Развратители обычно находят самое слабое место у своей жертвы и используют его для того, чтобы обеспечить абсолютное молчание. И физическое исчезновение развратника отнюдь не убирает этот страх. Его угрозы обычно остаются действенными на очень долгое время.

Ответы «да» и «нет» – это в данной ситуации было не так уж и плохо. В головах юных и наивных жертв такие ответы были возможностью избежать опасности, которая связана с правдой.

– Так я могу с ними поговорить?

Элейн сделала последнюю затяжку и решительно покачала головой.

– Если только за то время, пока я курила, вы не прошли четырехгодичный курс обучения, то ответ отрицательный.

– Боже, вы что, не слышали…

– Я хорошо слышала все, что вы сказали, и я так же, как и вы, хочу, чтобы все, кто приложил к этому руку, были арестованы.

Стоун посмотрела женщине в лицо – и поверила ей.

Ее собственная работа была не сахар, но работа Элейн – на совсем другом уровне. Ей платили за то, что она выспрашивала и вытягивала информацию, которая разрушала юные души. И если она хороший сотрудник, то на нее выливаются потоки самых жутких рассказов, которые только можно себе представить. Ничего себе, награда за труд… На этот раз Ким смогла сдержаться и промолчать.

– Я сама поговорю с девочками, а вы можете при этом присутствовать. Но если вы попытаетесь вмешаться в беседу, она немедленно закончится. Это понятно?

Это было не совсем то, чего хотела Ким. Она хотела сама задать свои вопросы, но что-то подсказало ей, что решение окончательное и обжалованию не подлежит.

– О’кей, понятно.

– Хорошо. Что именно вы хотите, чтобы я спросила у девочек?

– Я хочу, чтобы вы узнали, не был ли второй человек в подвале их матерью, – не колеблясь, ответила Стоун.

Глава 25

Ким обрадовалась, когда увидела, что девочек не стали разлучать. Она полагала, что до того момента, как их вернут матери, оставались считаные дни. После того как с Венди сняли все подозрения, такое решение было неизбежным.

Хотя комната девочек была невелика, в ней все же поместились две кровати, разделенные тумбочкой. Небольшой шкаф и столик довершали обстановку. Ким нашла атмосферу комнаты гораздо менее суровой, чем та, с которой она сталкивалась в своем детстве. Вся обстановка и украшения в комнате отвечали только одному требованию – функциональности.

Белые стены были украшены рисунком красно-зеленого плюща, который вился по всем стенам. На постельном белье и подушках была видна россыпь диснеевских персонажей.

Девочки, наряженные в карнавальные костюмы, сидели на полу. Дейзи была Далматинцем, а Луиза – Совой. Воздух благоухал запахами мыла и шампуня, которыми девочек, по-видимому, недавно вымыли.

Неожиданно у Стоун сжалось сердце. На долю мгновения – перед тем как она их заметила – Ким увидела на лице Дейзи широкую улыбку и выражение счастья. В этот момент она развлекала сестру плюшевым медвежонком, одетым в шорты, которого держала в руках.

А сейчас лицо словно закрылось, и Стоун хорошо понимала почему. Какой бы ужасной ни была жизнь Дейзи, она была знакома девочке. Та знала людей, ее окружавших, хотя и боялась их. В ее жизни существовали конкретные постоянные величины – мать, друзья, игрушки… А теперь все это сменилось на чужих людей и постоянные вопросы, которые возвращали ее к страшным воспоминаниям.

Ким ненавидела себя за то, что ей пришлось причинить девочке боль.

– Привет, девочки, во что играете? – поинтересовалась Элейн, усаживаясь на полу.