Злые происки врагов

— Ох! — Инна явно была в замешательстве. Судя по мечущимся глазам, она лихорадочно придумывала правдоподобное объяснение. — Не знаю, поймете ли вы… Она ужасно обошлась с Олегом. Он пришел ко мне в полной растерянности. Я никогда его таким не видела. «Инна, — говорит, — у Виктора серьезная проблема. (К тому времени я уже знала, что Виктор — выдумка). Помнишь Варвару? Она побила все рекорды женской непоследовательности. Сначала у Виктора все шло как по маслу. Познакомился, уговорил девушку зайти, накормил обедом. Мадемуазель шутила и смеялась, явно получая удовольствие от беседы и всего прочего. Через неделю он поджидает ее на улице с необъятным букетом, всем своим видом показывая, что стоит тут и ждет ее целую вечность. И что бы ты думала? Варвара видит его и точно с цепи срывается». «А что ее взбесило?» — спрашиваю я. «Понятия не имею. Она много чего наговорила, но суть сводится к одной фразе: „Прочь с глаз моих!“ Ты что-нибудь понимаешь?» Я предположила, что Виктор выбрал неудачный день, у женщин такое случается. «И что нам теперь делать?» — спросил Олег. «Пусть Виктор попробует послоняться некоторое время в отдалении. На глаза этой варварше лучше особенно не лезть, но на заднем плане мелькнуть не помешает. Смесь деликатности и постоянства должна произвести впечатление. А где-нибудь через месяц можно будет повторить попытку». — Инна умолкла и, видно, сама поняла, что ничего не объяснила. — Олег после этого случая стал такой грустный. По его словам, Виктор дневал и ночевал под окнами Варвары и несколько раз попадался ей на глаза, но она смотрела сквозь него. Я злилась на нее ужасно. А в тот день, когда она пришла ко мне домой… Я накануне узнала о смерти Олега… Ну не могла я с ней разговаривать. Меня от одного ее вида трясло…

И все равно объяснение выглядело неубедительным.

— Из-за того, что Варвара не желала принимать ухаживания Олега? — недоверчиво спросил Прошка.

Инна потупилась.

— Не совсем. Ладно, если уж вам так интересно… Однажды, месяц с лишним назад, меня остановила одна старуха. Она жила в соседнем подъезде с Олегом. Недавно умерла от инсульта. Первый удар с ней случился уже давно, и последние годы она провела в инвалидном кресле. Родственники часто вывозили ее во двор и надолго там оставляли. Старуха все обо всех знала — ей не осталось других развлечений, кроме как наблюдать за соседями. Так вот, Олега она очень любила. Он всегда останавливался с ней поговорить, передвигал ее кресло в тень, если ей мешало солнце… В общем, она души в нем не чаяла. А меня ненавидела. Считала, что я окрутила его и бросила. И Олежек из-за меня смотреть не может на женщин. Ну вот, месяц назад прохожу я мимо нее, и она меня окликает. «Конец пришел твоим чарам, — говорит. — У Олега появилась девушка. Варварой звать. Я вчера видела их вместе. Черненькая такая, темнобровая! Симпатичная, хоть и худышка». Представляете, каково мне было это слышать? Получается, Олегу удалось наладить с Варварой контакт, а он мне — ни словечка. Мне, автору романа! Пусть ему не хотелось признаваться, что Виктор — его выдумка, но от лица Виктора он мог рассказать! А раз не рассказал… Что с вами, Андрей? У вас такой вид, будто вас мешком по голове огрели.

— Так оно и есть, — пробормотал Прошка, глядя перед собой пустыми глазами.

Глава 21 

Я не разделяла беспокойства Марка по поводу исчезновения Прошки. Если у него накануне действительно разыгралась мигрень, то отлеживаться в квартире с двумя старушками соседками, которые наверняка бы устроили из-за недомогания любимца жуткий переполох, было просто глупо. В этом случае Прошка, скорее всего, укрылся дома у Марка или Леши, благо ключи у него имелись. Мог бы, конечно, и предупредить в записке, но, вероятно, удачная мысль посетила страдальца позже, когда он уже покинул мой кров. Не исключался и другой вариант: Прошка сказался больным нарочно, чтобы избавиться от нашего общества и навестить одну из своих многичесленных кисок, по которой внезапно соскучился. Сделать это в открытую он в такую минуту, разумеется, не рискнул, справедливо опасаясь нашего неодобрения.

Все это я высказала Марку, но его не отпустило.

— Поезжайте без меня, — сказал он. — Если не удастся разговорить Гелениного петуха, пусть Генрих попытается втереться в доверие к самой Гелене. Возможно, компания разобьется на парочки, и вам представится случай познакомиться с хозяевами дачи или с другими гостями. Обойдите еще раз соседей — вдруг вспомнят что-нибудь полезное. А я, как только найду Прошку и надаю ему по шеям, займусь Белоусовой.

Так и вышло, что в логово зверя мы отправились с Лешей и Генрихом. Если есть на свете люди, менее склонные к насилию и жестокости, я бы не пожалела времени и денег на самую дальнюю дорогу, чтобы посмотреть им в глаза. Я и сама — воплощенное миролюбие, но в состязании с этими двумя пальма первенства мне не светит.