Злые происки врагов

Теперь, когда проблема Липучки была переложена на чужие плечи, мы могли с чистой совестью сидеть дома и ждать милицию хоть до самого вечера. Но ждать нам не пришлось. Не успела я добраться до дивана, как в дверь позвонили.

Не знаю, с чего Петр Сергеевич взял, будто я пользуюсь приворотным зельем. Куприянов, явившийся с визитом, нисколько не походил на мужчину, опоенного любовным напитком. Был он хмур, как осенний рассвет, и холоден, как мороженый палтус. Когда я ввела визитера в гостиную, его угрюмость достигла масштабов почти неприличных. Правда, обшарив взглядом углы и убедившись, что ни в одном из них не притаился Прошка, Сергей Дмитриевич несколько просветлел. Он взял в руку узкий длинный сверток, который до того держал под мышкой, протянул мне и сказал, радуя слух легким грассированием:

— Вот, Варвара Андреевна, возвращаю вам вашу картину. Но с одним условием…

Про условие я не дослушала. Схватила сверток и опрометью бросилась в спальню. И лишь убедившись, что держу в руках свой «Пир», целый и невредимый, я вспомнила о нормах цивилизованного поведения и вернулась к бесцеремонно брошенному гостю. Хорошо еще, Марк заполнил паузу, затушевав недостатки моего воспитания.

— Значит, подозрения с Варвары сняты окончательно? — уточнял он, когда я вошла в комнату.

— Почему? — тут же полюбопытствовала я. — Вы нашли более подходящего кандидата на роль убийцы Анненского?

— Пока нет. Как я уже сказал вашим друзьям, мы нашли свидетеля — пьющего пенсионера, который промышляет сбором бутылок в районе офиса Анненского. Там напротив особняк другой фирмы, и уборщица по пятницам выставляет под крыльцо черного хода коробки с собранной по кабинетам тарой. В пятницу пенсионер был под хорошим градусом, и за бутылками не пошел. Засветло он никогда их не собирает — стесняется. Поэтому добрался до заветных коробок он только в субботу после одиннадцати вечера. Если верить его показаниям, получается, что Анненский все-таки доехал первого до конторы. По крайней мере, пенсионер видел перед воротами особняка машину, похожую по его описанию на «Тойоту» Анненского. И еще он видел, как один мужчина грузит в машину другого. Дедуля не придал инциденту значения, решил, что шофер транспортирует перебравшего хозяина. Лиц «шофера» и «хозяина» он не рассмотрел, но клянется и божится, что и тот, и другой — крупные мужчины. Поскольку вас, Варвара Андреевна, за крупного мужчину невозможно принять даже с перепою, у нас появились серьезные сомнения в вашей причастности к убийству. Кроме того, мы нашли эксперта, у которого Юрий Львович консультировался по поводу вашей картины. У вас есть магнитофон?

Я указала на журнальный столик за диваном, где стояла магнитола. Сергей Дмитриевич достал из кармана кассету, вставил ее в гнездо, понажимал на кнопочки, разыскивая какой-то определенный кусок записи, нашел и включил воспроизведение.

«Юра совершенно не разбирался в живописи, — услышали мы приятный тенор. — Даже несколько бравировал этим. Знаете, считается, что культурный человек должен понемногу разбираться во всем — в музыке, литературе, живописи, в кино, в еде, винах эт цетера. Так вот, Юра во всеуслышанье заявлял, что живопись оставляет его совершенно равнодушным и он не видит причин забивать себе голову именами художников и сведениями об их технике. Поэтому я был до крайности удивлен, когда он попросил меня взглянуть на этот холст. Удивление сменилось изумлением, когда я его увидел. Современный художник, лично мне не известный и, судя по технике, даже не вполне профессионал. Конечно, чувствуется, что автор — человек образованный, с воображением и, как говорится, не без искры Божьей. Но знаете, сколько таких талантов рассеяно по всему миру? Десятки, если не сотни тысяч. А пробьются к известности единицы. Художники вообще редко добиваются признания при жизни — такая уж у них судьба. Я, конечно, полюбопытствовал, кто автор холста и почему он заинтересовал Юру. Юрий отказался назвать имя, а на второй вопрос ответил, что это первая в его жизни картина, которая произвела на него впечатление. Пленила с первого взгляда, так он выразился. По этой причине он решил, что художник — непременно гений. Нужно только сделать небольшую рекламу, и мировая слава ему обеспечена. Разумеется, Юра собирался помогать гению небескорыстно. Он рассчитывал стать его агентом и получать баснословные комиссионные. Сколько помню, единственной подлинной его страстью были деньги. Да, возвращаясь к картине. Я, конечно, рассеял Юрино заблуждение. Назвал приблизительную сумму, которую ему придется вложить, чтобы сделать художника модным. Сказал, сколько примерно будут стоить в этом случае его работы. Юрий ушел, не скрывая разочарования».

Куприянов потянулся рукой и выключил магнитофон.

— Когда Анненский обратился за консультацией? — спросил Марк.

— Двадцатого июля. Полагаю, он позаимствовал картину, когда Варвара Андреевна была в отъезде. Правда, не очень ясно, как он узнал, что квартира пустует, и где достал ключ.