Злые происки врагов

Инна вскрикнула и застыла, как изваяние. Закусив губу, она смотрела невидящим взглядом в одну точку. Прошла минута, другая… Прошка терпеливо ждал. Но глаза, устремленные на язычок пламени, оставались все такими же пустыми. Прошка провел рукой перед самым лицом девушки, но та не отреагировала. Тогда он решил поискать нашатырь. Подвинул стул, встал, но тут Инна пошевелилась, застонала и закрыла лицо руками:

— Господи! Это я во всем виновата!

Прошка налил вина, жалея, что не купил ничего покрепче, и поднес бокал к ее губам.

— Выпейте, пожалуйста.

Она бездумно подчинилась, потом снова закрыла лицо руками и стала раскачиваться из стороны в сторону. Прошка сел. Ему очень хотелось уйти, но он боялся за Инну. За ее рассудок и жизнь.

Минут через десять она перестала раскачиваться, отняла руки от лица и посмотрела на него.

— Вы думаете, их убил Олег?

— Или Виктор. Если он, конечно, существует.

— Нет. Думаю, нет. Видите ли, когда Олег рассказывал о встречах Виктора с этими женщинами, он несколько раз забывался и начинал говорить от первого лица. Потом со смехом поправлялся, говорил, что слишком вошел в образ, но я, конечно, заподозрила, что Виктор — фикция. И один раз подстерегла его… Знаете, я сняла квартиру в районе Полежаевской — якобы для Виктора. Деньги, конечно, дал Олег… В общем, я поехала туда… Вернее, ездила несколько дней, караулила. И в конце концов увидела Олега с одной из женщин… с некой Метенко. Я не сразу его узнала. Он был в парике, что-то сделал с лицом, но о походке не подумал… Впрочем, он же не знал, что я буду его выслеживать. Походка его выдала. Я уже тогда заподозрила, что мошенничество — настоящее, но так испугалась этой мысли, что поскорее запрятала ее подальше. А вскоре он умер… И я поняла, что угадала. Поняла, что он запутался и решил просто разрубить этот узел… — Голос у нее сорвался.

— Вы думаете, он покончил с собой?

— Да. Конечно, я ничего не знала про убийства. Думала: зачем? Неужели он не мог вернуть эти проклятые деньги? Пускай не сразу, по частям. Я бы ему помогла… А теперь все понятно. Жизнь им вернуть он точно не мог. Господи, что я наделала? Почему не догадалась сразу, что он задумал? Почему не отговорила его? Если бы я догадалсь, он бы не стал… Он бы испугался… — Инна наконец разрыдалась.

Прошка подождал, пока рыдания немного стихнут, и спросил:

— Инна, вы верующая?

От неожиданности она перестала плакать.

— Почему вы спрашиваете?

— С точки зрения верующего, нет греха страшнее самоубийства. И если вы верите, для вас было бы некоторым утешением узнать, что Олег не покончил с собой.

— Что?! Откуда вы знаете?

— Утром четвертого августа Варваре позвонила какая-то женщина и, назвавшись именем ее бывшей одноклассницы, умоляла приехать по некоему адресу. Адресу Доризо, как выяснилось позже. Поскольку женщина рыдала и отказалась что-либо объяснить по телефону, Варваре ничего не оставалось, как поехать. Подойдя к двери, она увидела, что из замка торчит ключ, и заподозрила ловушку, а потому не стала заходить в квартиру. Позже один из соседей вызвал милицию, которая и обнаружила тело. Конечно, звонок и ключ в двери ничего не доказывают, но делают версию самоубийства, мягко говоря, маловероятной. У Олега был запасной ключ от квартиры?

— Был. Но он хранил его на работе. В сейфе. На случай, если потеряет свой.

— Тогда нужно выяснить, лежит ли он в сейфе до сих пор. Если лежит, то, скорее всего, произошло убийство. К Доризо пришла неизвестная нам женщина, отравила его, позвонила Варваре и ушла, оставив в замке ключ, чтобы Варвара вошла в квартиру.

— Но зачем?

— Должно быть, из ненависти. Хотела свалить убийство на нее. Кстати, Варвара ведь приходила к вам недавно. Могу я спросить, Инна, почему вы не пожелали с ней разговаривать?

— О Господи! — Она замерла, потом закричала: — Вы подозреваете, что Олега отравила я? Да вы что! Как вы могли такое подумать!

— Я так не думаю, — быстро сказал Прошка. — Но все-таки ответьте на мой вопрос.