Злые происки врагов

— Так. А приехал Куприянов и завел речь про убийство Анненского, к которому Варька не имела никакого отношения. Наша скрытная душа поняла, что получила передышку, и решила не торопиться с признанием. А потом заявился Санин со своей историей про убиенных женщин. Варька мигом смекнула, кто убийца и к чему Доризо был нужен весь этот маскарад. Но ей требовалось время, чтобы обдумать, как быть дальше. Вопрос о поклонниках застиг ее врасплох. Отрицать знакомство с Виктором опасно — могут найтись свидетели. Да и Санина она, наверное, пожалела: не век же гоняться юнцу за убийцей-призраком. В общем, Варька быстро перевела разговор на деньги и Анненского, а на вопрос просто не ответила, чтобы оставить себе путь к отступлению.

— А потом она надумала с помощью Санина выяснить, что известно милиции об убийстве Доризо, и навела его на Виктора?

— Вот-вот. А нас использовала, чтобы выяснить, кто ей звонил в то утро. Эта неведомая дамочка может принести много неприятностей.

Марк погрузился в мрачную задумчивость. Прошкина версия ему совсем не нравилась. Да что там не нравилась! Его просто мутило от нее. Но явных несообразностей он в ней не видел.

* * *

Ввалившись в прихожую, мы тут же увидели за стеклянной дверью кухни клетчатую Прошкину спину и маленький фрагмент Марка.

— А вот и наш болезный!

— Где он был, Марк?

— Экзекуция уже состоялась, или мы еще успеем внести свою лепту?

Они вышли к нам, встали плечом к плечу в узком проеме коридорчика и уставились на меня. Судя по их физиономиям, оба только что пережили большое личное горе.

— Что случилось? — всполошился Генрих. — Почему вы пытаетесь просверлить в Варьке четыре дыры?

Его вопрос остался без ответа.

— Вас интересует только вид спереди или мне повернуться задом? — холодно осведомилась я. — Учтите, гипнозу я не поддаюсь, это давно установленный факт.

— Бесполезно, Марк, — сказал Прошка, словно никого, кроме них двоих, в прихожей не было. — Она будет отпираться до последнего.

— Буду, — подтвердила я. — Если для обвинения необходимо мое признание, можете смело выносить вердикт «невиновна».

— Вот видишь! — бросил Прошка Марку, не отрывая взгляда от меня.

Марк продолжал сверлить во мне дырки.

В таких случаях задавать прямые вопросы неразумно — этим вы обеспечите противной стороне большое психологическое преимущество. Пусть противник раскроет карты по собственной инициативе. Подстегнуть его можно двумя способами: довести до белого каления или попросту проигнорировать вызов. Доводить Марка до белого каления опасно, поэтому я избрала альтернативную тактику: скинула кроссовки, надела шлепанцы и удалилась в свою спальню, поскольку вход в ванную и на кухню Прошка с Марком надежно закрыли собственными телами.

— Варвара!

Окрик Марка настиг меня в тот момент, когда я собиралась закрыть за собой дверь.

— Да? — беспечно отозвалась я.

— Прекрати ломать комедию!

— По-моему, ты валишь с больной головы на здоровую. Разве это я устроила тут сцену в духе водевиля про неверную жену?

Я снова попыталась закрыть дверь, но Марк уже подпирал ее плечом с другой стороны. При нашей разнице в массе победить я могла только разогнавшись до звуковой скорости, размеры же спальни налагали жесткие ограничения на длину разбега. Иными словами, сопротивление было бесполезно.

— Сколько лет мы с тобой знакомы, Варвара?

— Женщинам таких вопросов не задают. Меня тогда еще и на свете не было.

— Я когда-нибудь просил тебя об одолжении?

— Друзей об одолжении не просят; им просто намекают на затруднения.

— Так вот, сейчас я прошу о большом личном одолжении. Скажи, пожалуйста, что ты скрыла от нас в этой истории с Доризо?

На минуту я потеряла дар речи.

— Марк, сколько лет ты меня знаешь? Ладно, ладно, можешь не отвечать! Скажи, пожалуйста: ты помнишь хоть один случай, когда бы я обратилась к вам за помощью, не выложив карты на стол или не потрудившись сообщить, что есть обстоятельства, которые мне хотелось бы от вас скрыть? У меня не так уж много принципов, если подумать. Но я никогда — слышишь? — никогда не использую друзей как слепое орудие.

Дуэль взглядов длилась целую вечность. Глаза Марк так и не отвел, но заговорил первым:

— Ты хоть раз видела Доризо в его истинном обличье?

— Нет.

— Ты догадывалась, что Виктор ведет с тобой какую-то игру?

— Нет.

— Ты видела его после того, как швырнула ему в физиономию букет?

— Я ничего не швыряла ему в физиономию, — ответила я, замявшись.

— Не придирайся к словам! Видела ли ты Виктора после тех двух случаев, о которых нам рассказала?

— Если тебя интересует, общались ли мы с ним после того уличного скандала, ответ — нет.

— Но ты думаешь, что видела его?

— Я уже сказала: не знаю! Одно время мелькал тут парень, похожий на Виктора, но ко мне не приближался, а я его не разглядывала. — Марк обернулся к Прошке, и они обменялись взглядом, значения которого я не поняла. — А теперь могу я полюбопытствовать, что означает сей допрос?

— Может, мы пройдем в комнату и сядем? — робко предложил Генрих.

Молчаливо признав разумность предложения, Марк оторвался от двери и двинулся в сторону гостиной. Остальные потянулись за ним.