Злые сёстры. История трёх ведьм

– Тогда пойдёмте в гостиную, миссис Тиддлботтом, – охотно согласилась Снежка и вместе с ней прошла через кухню и столовую в маленькую гостиную. Она оказалась уютной и старомодной, с тёмно-коричневыми обоями, на которых были изображены изящные розовые цветки, и сидящими на столиках белыми кружевными куклами. Замечательное прибежище для пожилой женщины. – Как вы себя чувствуете, миссис Тиддлботтом?

Та склонила голову набок, обдумывая заданный Снежкой вопрос, но, помолчав, так на него ничего и не ответила.

– Миссис Тиддлботтом. – Снежка усадила её, сама села рядом, взяла руку пожилой милой женщины в свои ладони. – Миссис Тиддлботтом, могу я что-нибудь для вас сделать?

Как раз в эту минуту в гостиную вошла Цирцея с большим подносом в руках.

– Леди, я принесла чай. И сандвичей к нему сделала.

– Спасибо, дорогая, – с улыбкой посмотрела на Цирцею миссис Тиддлботтом. – А я как раз собиралась сказать Снежке, что ей не стоит беспокоиться о бедной старой миссис Тиддлботтом. Со мной всё в порядке, дорогие мои. Просто отлично. У меня есть всё, что мне нужно. Поверьте, немногие могут это сказать.

Цирцея поставила на стол свой поднос и разлила чай в три чашки.

– Как ваши спящие красавицы? – спросила она.

Эти слова словно вывели миссис Тиддлботтом из спячки, у пожилой женщины даже глаза загорелись, когда ей напомнили о её подопечных.

– С ними всё в порядке. Отлично всё, – откликнулась она.

– Снежка переживала, что сейчас, когда к вам вернулись воспоминания, вы можете оказаться слегка... ошеломлены, – сказала Цирцея, передавая её чашку с чаем. – Мы хотели убедиться в том, что вы в порядке.

Миссис Тиддлботтом поставила свою чашку на стол и сказала, протягивая Цирцее свою руку:

– Иди присядь с нами, – и продолжила, когда Цирцея уселась рядом с ней, по другую руку от Снежки. – Я всё помню. И я в порядке. Правда-правда. Просто очень устала. – Снежка поцеловала пожилую женщину в щёку. – Девочки, вы такие милые, но право же, вам не стоило так сильно волноваться. – Цирцея подвинула к миссис Тиддлботтом блюдо с сандвичами. – Благодарю, дорогая. Но могу я спросить, зачем вы на самом деле приехали сюда? Нет-нет, не поймите меня превратно. Я знаю, что у вас добрые сердца, у обеих, но вы же понимаете, что моя волшебная сказка подошла к концу. Я исполнила свой долг и защитила спящих красавиц, но теперь моя работа закончена, и теперь я хочу только одного – покоя.

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что ваша работа закончена?

– Именно это в виду я и имею, дорогие мои. Примроуз и Хейзел несколько дней тому назад проснулись.

– Что? Проснулись? Но как? – воскликнула Цирцея, вскакивая на ноги. – И где же они?

– Сказали, что идут домой, моя дорогая.

– Домой? Но как они вернулись к жизни? Как это произошло?

– Цветки, моя дорогая, – улыбнулась миссис Тиддлботтом. – Это были цветки. А вы сами разве не видели их, когда пришли сюда?

Цирцея бросилась к окну и ахнула, увидев мерцающий огнями луг.

– Снежка! Смотри! – По всему лугу рассыпались мерцающие золотые цветы. Их свет был таким ярким, что Цирцея видела, как его отблески ложились на лицо Белоснежки. – Миссис Тиддлботтом, откуда взялись эти цветы?

– А это цветы Готель, – рассмеялась пожилая женщина.

Снежка и Цирцея, словно громом поражённые, застыли на месте.

– Волшебные цветы? Но как они сюда попали?

– Как попали! – вновь рассмеялась миссис Тиддлботтом. – Выросли, дорогие мои. Выросли, как все цветы растут.

Глава VIII У сестёр есть тайны

Много лет прошло с той поры, когда Няня последний раз посещала Страну эльфов и фей. Она думала, что вообще никогда больше не вернётся сюда после того, как помогла своей сестре восстановить её. Но теперь жизнь Няни замкнула круг и вновь привела её сюда после смерти Малефисенты.

Эту потерю Няня с особенной остротой ощущала именно здесь, в Стране эльфов и фей, в том самом месте, где она растила и любила Малефисенту как свою собственную дочь. Вспоминая, какой удивительной, умной, одарённой была эта девочка. Вспоминая о том, какую роль сыграла её сестра в том, чтобы уничтожить ту, кого она любила больше всех на свете. Но беря пример с Гримхильды, она запрятала свои чувства глубоко-глубоко в памяти – так далеко, чтобы до них было труднее добраться. В конце концов, сестра уже пострадала за своё участие в смерти Малефисенты и получила выговор от Оберона. Между Няней и Феей-Крёстной возникла зыбкая связь, которую Няня боялась разорвать. Боялась и потому как можно дальше запрятала свои чувства. Укрыла их в таком месте, куда нельзя было попасть просто так. В том уголке памяти, где внутри её жила Малефисента, в тайном закрытом месте, где маленькая девочка, которую она любила, могла существовать, не угрожая поглотить, уничтожить её изнутри.

Она почти тосковала по тем дням, когда ей ещё не открылась её истинная сущность – по тому времени, когда она была просто няней Тьюлип, до того, когда Фланци пробудила её от долгого сна. Насколько проще всё было тогда!