Злые стволы

— Они никуда не шли. Они просто путали следы, — сказал высылаемый вчера вдогонку группе противника следопыт. — Я отследил весь их путь. Утром они прошли обратно.

— А засада?

— Они не ставили засад. Они только метили местность. Чтобы отвлечь на себя наше внимание. Засады, по всей видимости, ставила вторая группа.

Значит, попались. На старую как мир удочку. Вернее, почти попались. Полностью — если бы двинулись за ними всей толпой, а не единственным следопытом. Значит, засаду выявить не удалось. Значит, придется идти так. Рискуя напороться на чужие, настороженные из кустов автоматы.

— Идем внаглянку! — принял решение командир. — Другого выхода нет. Может, повезет, может, прорвемся, если…

Что «если», он не сказал. На «если» и «авось» разведчики не ставят.

— Ты знаешь условия игры, Сережа.

— Знаю.

— Нам нужен их маршрут.

Сергей отрицательно замотал головой.

— Как я могу?

— Мы имеем право применить силу.

— Имеете. Только стоило ли тогда меня лечить? Чтобы потом калечить.

— Ну до «калечить», положим, не дойдет… А вот от всего прочего застраховать не могу, — сказал командир «синих» Симаков. — Ты подумай.

— Я все равно не знаю, куда они пошли.

— Но ты знаешь, куда вы шли раньше.

— Они могли изменить маршрут.

— А могли не изменить… Раненый снова замотал головой.

— Ты в себе уверен?

— Уверен, — ответил Сергей.

— Извини. Но мы все равно должны попробовать. Таковы условия игры.

— Валяйте. Допрашивайте. Ваше право.

— Скорее обязанность…

— Приступайте, — приказал командир своим бойцам.

— Пошли, Серега, — вздохнули бойцы. Сергею связали за спиной руки и привалили к дереву. И загнали в десны, меж зубов, оголенные проводки дистанционного электровзрывателя.

— Ну что, может, передумаешь?

Потом они крутнули ручку, подавая на провода напряжение. Сергей дернулся и замычал.

Да, его «пытали» свои. Понарошку пытали. Но менее больно ему от этого не было. Менее больно, когда вам теребят электротоком зубные нервы, не бывает.

Наверное, это была жестокая игра. Но необходимая. В нее играли очень редко. Только на учебных, приближенных к боевым. Где все как в жизни. Кроме разве смерти. Где необходимо выяснить, кто чего стоит. Разведчик должен знать, что такое боль, которую ему причиняют враги. Потому что должен знать предел своего сопротивления.

И должен знать, что такое боль, причиняемая им врагу. Чтобы не бояться причинять эту боль.

«Шрамы» затягиваются. А полученное таким жестоким образом знание остается. И тогда прошедший через пытку боли боец либо уходит из спецов, либо остается, но уже уверенный в степени своего сопротивления.

Чтобы прекратить мучения, Сергею достаточно было сказать то, что от него требовали. Или потерять сознание. Как в честной драке, где после первой крови соперники расходятся.

— Ну! Говори! — кричали ему в глаза мучившие его бойцы. — Говори маршрут и состав группы. Говори!

И крутили ручку «адской машинки». Они делали все очень натурально. Так, как делали бы это с врагом. Кричали, грозили, мучили.

— Говори маршрут. Говори, гад! — все более распалялись, все более входили в раж бойцы. И уже нельзя было сказать со стопроцентной уверенностью, играют они или опасно переигрывают. И, как назло, не уходило, не желало отключаться сознание. А ведь есть счастливцы, которым только провода покажи…

— Говори!

А почему бы и не сказать? Ведь это не бой. И раскрытая информация не приведет ни к чьей гибели. Они только проиграют. Проиграют «синим», которые, один черт, свои. Стоит ли терпеть…

— Все, мужики. Я пас!

Наверное, кто-то из «палачей» вздохнул с облегчением, обрадовавшись концу «пытки» не меньше жертвы. А кто-то подумал — слабак, не дотянул «до первой крови», скис, предал.

Каждый подумал свое. Но это уже было не важно. Важно было, что «синие» узнали маршрут и базы «красных».

— Трое в засаду к опорному пункту! Остальные на преследование, — приказал командир. — Возьмем их в клещи — никуда они не денутся! Приготовиться к движению…

«Красные» заканчивали маршрут. Им оставалось всего ничего до победы. До выхода из учебной зоны. Всего каких-то два километра.

— Стоп! — скомандовал командир. Почему стоп? Почему нужно останавливаться перед самым финишем? Когда осталось всего лишь…

— Почему?

— Не знаю. Не нравится мне что-то. Какое-то дурное предчувствие.

Разведчики не смеются над предчувствиями. Разведчики верят в предчувствия. Так же как в интуицию. Потому что предчувствие — это продолжение опыта. Когда видишь и слышишь гораздо больше, чем осознаешь. Когда опасность чувствуешь по запаху. Именно поэтому предчувствия бывают лишь у опытных бойцов. Салаги ничего не чуют. Даже за два шага до смерти.

— Группе привал. Дозору проверить подходы к опорному пункту!

— Есть!

— На пузе, мужики! Как мышки!

— Вон они! — показал боец «синих», лежащий в засаде. — Ползут. Прямо на пулемет ползут, — и потянул на себя рычаг затвора.

— Погоди. Не дергайся. Это только дозор. А нам все нужны. Пусть всех притащат А там с другой стороны наши подоспеют.

— А если они нас заметят?