Злые ветры дуют в Великий пост

— Да? Что еще с тобой случилось? — спросил Тощий, сдвигая брови. Раньше, задавая вопрос подобным тоном, он бы принялся дергать ногой, подумал Конде, и рассказал другу о своем разговоре с Хосе Луисом. — Знаешь, что я скажу тебе? — сказал Карлос, сделав короткое порывистое движение вперед, сидя в своей коляске. — Если поставить себя на место того пацана, то его можно понять. Ты забываешь одну штуку: школа иногда бывает похожа на тюрьму и в ней плохо приходится тому, кто болтает лишнее. За длинный язык надо расплачиваться. Самое меньшее — слава стукача обеспечена на всю жизнь. Будь ты в его положении, тоже наверняка молчал бы. Однако фактически этот парень помог тебе, подтвердив своим молчанием: там не все чисто или даже совсем не чисто. Марихуана, шашни директора с той учительницей и бог знает что еще. И молчит он потому, что что-то знает или хотя бы о чем-то догадывается. И вовсе он не циник, Конде, — просто таков закон джунглей. Самое ужасное как раз в том, что существуют джунгли, а в них свой закон… Вот ты, например, все время предаешься воспоминаниям, а ведь, похоже, забыл про скандал под названием Waterpre? Ты ведь знал про то, что творится, но молчал, как и все остальные, и со спокойной совестью сдавал экзамены, заранее зная, какой билет вытянешь. А еще ты забыл, как разворовали половину краски, предназначенной для ремонта, и ее не хватило, чтобы покрасить стены классных комнат, — а ты и об этом знал, но смолчал. А помнишь, каким образом нам доставались переходящие знамена за лучшие результаты на уборке тростника? Просто на сахарном заводе сидел наш человек и приписывал нам чужие результаты. Нет, не помнишь? Какой же ты, на хрен, полицейский после этого? Послушай, приятель, нельзя же всю жизнь тосковать о прошлом! Тоска эта обманчива: ты вспоминаешь только то, что тебе хочется вспоминать, и порой это бывает очень даже полезно, но монета-то почти всегда фальшивая. Однако бог с тобой, похоже, тебя не переделать. Ты никогда не научишься жить настоящим. Пойми, жизнь не такая уж плохая штука, умей ценить то, что у тебя есть, не будь лохом… Послушай, я почти никогда не говорил с тобой об этом… Бывает, задумаюсь о том, что было в Анголе, как сидели, закопавшись в землю, не мылись неделями, жрали только рис с сардинами, спали мордой в пыль, от которой разило сушеной рыбой — у них в Анголе везде воняет сушеной рыбой, — и не понимаю, как мы выживали в таких условиях, но выживали же, как ни странно! Никто от этого не умер, зато мы начинали осознавать, что существует иная жизнь, как бы иная история, не имеющая ничего общего с происходящим вокруг. И поэтому проще было тронуться умом, чем умереть в этих земляных норах, не имея ни малейшего представления, сколько еще времени предстоит проторчать там, ни разу не увидев в лицо своего врага, но зная, что им может оказаться любой житель деревень, через которые мы проходили, — вот что хреново. А еще мы знали, что попали туда, чтобы умереть, поскольку шла война, и единственным выигрышным билетом в этой лотерее был тот, что означал жизнь, — все очень просто и ясно. Там лучше было вообще не вспоминать. Самыми стойкими оказывались те, кто забывал обо всем; нет воды — значит, не надо мыться, и по нескольку дней не умывались, не чистили зубы; могли жрать даже камни, если было чем раздробить; не ждали писем, никогда не говорили о том, погибнем мы или спасемся, просто делали все, чтобы выжить. У меня так не получалось, я там затосковал вроде тебя и все копался в собственной душе: какого хрена сижу в этом дерьме да как меня угораздило, пока не схлопотал пулю, и тогда меня вытащили оттуда. Вот так и достался мне выигрышный билетик… Черт, из-за тебя и я в воспоминания ударился. Понятно, мне не хочется ворошить прошлое, потому что я все потерял, но когда поневоле приходится, как сейчас, то прихожу к однозначным выводам: если Кролик действительно думает, что можно переписать историю, то он дурак; и правильно говорит Андрес: вот я сижу в полной заднице, но тем не менее хочу жить, пока живется, и ты это знаешь. А еще знаешь, что ты для меня — самый близкий друг и нужен мне, но я не такой гад, чтобы удерживать тебя рядом с собой в той же самой заднице. И знаешь также, что бессмысленно всю жизнь жаловаться на весь мир и искать виноватых, включая себя… Может, тот парень и ведет себя цинично, как ты говоришь, однако постарайся понять его. Короче, раскрой это дело, разберись с тем, что происходит в Пре; в общем, выполняй свою работу, хоть тебя с души воротит от всякого дерьма. А после трахни Карину, влюбись, если не можешь иначе, получай удовольствие, радуйся и балдей. А окажешься в заднице — прими удар и продолжай жить просто потому, что жить надо. Так или нет?

— Наверное, так.