Злые ветры дуют в Великий пост

Вернувшись в дом, он увидел, что уже почти три часа дня. Где-то в самых недрах его живота угрожающе заурчало. Было бы несправедливо по отношению к Хосефине идти к ней сейчас и выпрашивать тарелку еды; Конде представил, как она сидит перед телевизором, просматривая один за другим все фильмы воскресной программы, зевая и время от времени задремывая, так как была ранней пташкой, начинающей свой день на рассвете. Тогда он решил совершить еще один подвиг и самостоятельно приготовить себе поздний завтрак. Как мне не хватает тебя, Карина, произнес он вслух, когда открыл холодильник, где в трагическом одиночестве лежали два яйца, возможно доисторического происхождения, и краюха хлеба, которая наверняка была современницей Сталинградской битвы. Оба яйца отправились на сковородку с отталкивающим запахом жира, скопившегося на ней после многих предшествовавших жарок, а два кусочка хлеба, с трудом отделенные от одеревеневшей краюхи, Конде поддел на вилку и поджарил на огне горелки. Соцреализм в действии, подумал он. Прием пищи проходил в мыслях о Карине, но даже предвкушение свидания, назначенного на сегодняшний вечер, не сумело изменить к лучшему вкус приготовленного им блюда. Конде догадывался, что, хотя вчерашняя смелая премьера их сексуальных отношений принесла неповторимые ощущения, открытия, находки и наметила многообещающие пути для новых чудесных достижений, предстоящая сегодня вторая встреча могла превзойти все его ожидания и побить рекорды в области секса — как реальные, так и воображаемые. Поглощая жирную, растекшуюся яичницу, Конде представлял себе, как он на том же самом стуле испытывает неземное наслаждение и подвергается умопомрачительному минету, а после, спустя два часа, на него, обессиленного, вновь набрасывается Карина и начинает победную атаку на его, казалось, сложившие оружие оборонительные рубежи. А ведь сегодня эта женщина вдобавок явится с саксофоном на изготовку!

— Не звони, возможно, мне придется отъехать. Я сама приду вечером, — сказала Карина.

— С саксофоном!

— А то!

Конде напевал, пока мыл тарелку, сковороду и чашки с остатками кофе, еще раз напомнившими ему о вчерашней встрече. Он где-то слышал, что женщина может петь во время мытья посуды, только если испытывает сильную сексуальную неудовлетворенность. Лукавый мачизм: обычный половой детерминизм, вынес свой вердикт Конде и продолжил напевать: Good morning, star shine, / I say hello…[25] Вытирая полотенцем руки, он с неудовольствием смотрел на мозаичный пол, покрытый древним, как порок зависти, слоем жира, пыли и прочей грязи; не пристало иметь такой пол в сказочном месте, избранном для любовных утех с участием саксофона. Такова цена любви, сказал себе Конде, неприязненно глядя на половую щетку и тряпку. Однако решение навести чистоту к приходу Карины было уже принято.

Время перевалило за половину пятого, когда он закончил уборку и окинул гордым взглядом свое посветлевшее жилище, больше двух лет лишенное заботы женских рук. Даже бойцовская рыба Руфино вкусила плодов этого внезапного приступа опрятности и теперь плавала в чистой, свежей воде. Только не раскатывай губы, Руфино, тебе ничего не светит, долбаный фрик… Довольный результатами, Конде подумал даже о целесообразности в ближайшем будущем покрасить стены и потолки, расставить в подходящих местах комнатные растения и даже приобрести подружку для страдающего от одиночества Руфино. Я просто хренею от любви, сказал себе Конде, взял телефонную трубку и набрал номер Тощего Карлоса.

— Слушай сюда, я сегодня выстирал все простыни, полотенца, рубашки, трусы и даже двое брюк и только что закончил уборку в доме.

— Ты просто хренеешь от любви, — поставил диагноз Тощий, и Конде улыбнулся. — Поставь градусник, у тебя, похоже, осложнение.

— А ты чем занимаешься?

— А чем, думаешь, я могу заниматься?

— Смотришь бейсбол?

— Первую партию выиграли, сейчас начнется вторая.

— С кем играем?

— С негритятами из Матансаса. Но самое лучшее начнется во вторник, встречаемся с долбаными «Ориенталес»… Кстати, Кролик обещал, если ничего не помешает, отвезти нас на своей машине на стадион. Как же я хочу на стадион, кто бы знал! Ты сегодня придешь или нет?

Конде окинул взглядом сияющую чистотой комнату и почувствовал, как в желудке зашевелилась яичница.

— У нас вечером встреча… Чем тебя кормила в обед Хосефина?

— Ты много потерял! Маринованной курицей с рисом — мертвого из могилы поднимет! Знаешь, сколько тарелок я сожрал?

— Ну две-то наверняка.

— Три с половиной!

— И ничего не оставил?

— Кажется, нет… Вообще-то старуха говорила, что вроде бы отложила для тебя немного.

— Ты слышишь?

— Что?

— У тебя дома в дверь позвонили. Скажи Хосе, чтобы открыла, это я пришел! — И бросил трубку.