Злым ветром. Роман

Я протягиваю ему листок. Но Николов, бросив мимолетный взгляд на него, отстраняет мою руку.

- Извините, но я ничего подобного не писал.

- Вот как? А вы все-таки возьмите и посмотрите на обратную сторону.

Николов неохотно берет листок и переворачивает его.

- Ну и что? - раздраженно спрашивает он. - Ничего здесь нет.

Я чуть-чуть наклоняю листок в его руке.

- Линии какие-то, - говорит Николов.

- Это оттиск записки, написанной на предыдущем листке, - поясняю я. - Вот увеличенная фотография ее, сделанная в косых лучах.

Я показываю ее Николову.

Он с интересом вглядывается в нее и восклицает:

- А ведь тут что-то написано!

- Именно. И наши эксперты не только ее прочли, но и установили автора. Это вы писали, Иван Харитонович.

- Я?!.

- Да, вы. Вот текст записки. Прочтите.

На лице Николова проступает беспокойство. Но, по мере того как он читает записку и улавливает ее смысл, беспокойство сменяется очевидной тревогой.

- Это не я писал, - говорит он и отодвигает от себя лежащие перед ним бумаги.

- Вы, Иван Харитонович. Вот заключение экспертов. Прочтите.

- Не желаю! - почти кричит Николов. - И грош цена вашим экспертам в таком случае!

Ну это уж слишком. Он же умный человек. В конце концов, ему можно напомнить и некоторые имена. Все, кроме Пирожкова, его упоминать не следует, это тоже ловушка для Николова, и пусть она останется в резерве. Впрочем, она, возможно, сейчас и не понадобится. В глазах у Николова нарастает страх, пальцы нервно барабанят по чемоданчику, лежащему на коленях. Да, я себе представлял его совсем другим, этого Николова, умнее и сильнее, что ли.

- Иван Харитонович, - говорю я. - Дело гораздо серьезнее, чем вы полагаете. Вот послушайте. После кражи вы внезапно и поспешно скрываетесь, заявив дежурной, что вам срочно надо вернуться в Пензу. Это был обман, в Пензу вы не поехали. В Москве вы вели себя тоже достаточно подозрительно. Об этом свидетельствует, в частности, жилец соседнего номера, с которым вы познакомились, некий Виктор, вы его помните?

- Не знаю такого! - с вызовом отвечает Николов.

- А Варю, с которой вы познакомились на трикотажной фабрике, вы тоже не знаете? Очень красивая женщина, кстати.

- Тоже не знаю!

- А она вас хорошо запомнила. Вы ей собирались подарить такой роскошный браслет. Как же так, Иван Харитонович?

- Повторяю, никакой Вари я не знаю и на трикотажной фабрике никогда не был.

- Но все это не самое важное, - с ударением говорю я. - Самое важное - вот эта ваша записка. В ней прямая угроза расправы с кем-то. И мы…

- Да не писал я ее! - с неожиданным отчаянием восклицает Николов. - Честное слово, не писал! Это… это ошибка, уверяю вас!

- Она написана вашим почерком, - терпеливо говорю я. - Вашим. Тем самым, каким вы заполняли регистрационный листок в гостинице. Понятно вам?

- Ошибка! Вот мой почерк! Вот! Смотрите!

Николов дрожащими пальцами открывает свой чемоданчик и лихорадочно роется в лежащих там бумагах.

Я с усмешкой спрашиваю:

- Что же, в Москве вы писали другим почерком? Тогда зачем, разрешите узнать?

- Да нет же!..

Тут Николов, видимо, на что-то решается, перестает рыться в своем чемоданчике и, оглянувшись в сторону Игоря и Рогозина, понизив голос, говорит:

- Ну хорошо. Можно с вами поговорить наедине?

Я отрицательно качаю головой.

- Нет. Этот товарищ приехал со мной из Москвы, - я указываю на Игоря. - А это начальник уголовного розыска Пензы. Они должны все знать. Так что наедине разговор не получится.

- Ну хорошо, хорошо! - взволнованно восклицает Николов. - Но секреты вы, по крайней мере, умеете хранить?

Я с удивлением смотрю на него и машинально отвечаю:

- Да, конечно, - но тут же с улыбкой добавляю: - Впрочем, смотря от кого.

- От моей жены, например!

- Да, тут вы гарантированы, будьте спокойны.

Я начинаю ощущать неясное беспокойство. Мне кажется, Николов собирается выкинуть новый фокус, и я почему-то не уверен, что мы сможем быстро в нем разобраться. Пожалуй, Николов не так прост, как это мне показалось вначале.

- Так вот… - торопливо произносит он, наваливаясь грудью на стол. - Так вот, - повторяет Николов и проводит ладонью по лбу, - если хотите знать, я никогда не жил в той гостинице, ни одного дня! И паспорт у меня украли сразу, как я приехал в Москву, в ресторане, на вокзале. А жил я все время… ну у одной знакомой, в общем. Если уж на то пошло, можете проверить! Я вам дам адрес. И жильцы соседних квартир подтвердят. Пожалуйста! И вы можете устроить новую экспертизу с моим почерком! И можете показать меня в гостинице! Ноги моей там не было!

Я ошеломленно смотрю то на него, то на Игоря и Рогозина. На их лицах такое же изумление, как и на моем. И тревога тоже.

Вот это номер! У меня нет сомнения, что Николов сейчас говорит правду. Значит, в гостинице по ею паспорту жил совсем другой человек, двойник этого Николова! А сам он все это время находился у своей приятельницы, боясь даже заикнуться о потере паспорта, и, так сказать, «срывал цветы удовольствия».

Глава V УБИЙСТВО