Змееборец

…Когда Йорик Хасг, выходец из далеких степей Эзиса, появился среди людей Лойзы Удентальского, воевода не сразу, но понял, какой подарок сделала ему судьба. Эзисец был хорошим бойцом, и – что казалось воеводе странным, чуть ли не постыдным – он был мудрецом. Трудно жить с таким именем, во всяком случае, в Удентале, поэтому, когда Йорика Хасга переделали в Ярни Хазака, тот только плечами пожал. Какая разница, как называться?

Да. Он был воином, и он был мудрецом, и жрецы не слишком любили его, потому что мудрость Хазака приносила пользу, а от мудрости жрецов нападала зевота.

Йорик, в свою очередь, тоже ценил воеводу. Тот был молод, а это означало, что при должном внимании, он проживет долго и многое сможет сделать. Еще Лойза не был женат, и не имел законных наследников (а парочка незаконных воспитывалась в надлежащей строгости), и Йорик знал, что когда наследники появятся, он сможет вырастить из них достойных преемников отца. Он устраивался в Удентале всерьез и надолго. Поиск путей возвращения домой мог затянуться не на один десяток лет, и эти годы хотелось бы провести с пользой. Причем, не только для себя. Кроме того, со временем Йорик привязался к своему господину, тот был горяч, но разумен, честен, но хитер, слишком уж романтичен, однако с возрастом романтичность должна была переплавиться в благородство.

И так оно и случилось.

Со временем.

Лойзе был тридцать один год, когда в Удентале появилась Легенда. Именно появилась, нежданно-негаданно, на праздновании Нового года.

Гуляла вся столица, по удентальскому обычаю на площади были накрыты столы, и выкатили из подвалов воеводы бочки с вином и водкой. За шесть прошедших лет, в течение которых Йорик был капитаном гвардии, и беззастенчиво пользовался преимуществами своей должности, народ поотвык устраивать по пьяни совсем уж непотребные беспорядки. Так что праздники оставались праздниками, даже когда подходили к завершению.

Вот и в первый день месяца рыжень[20], солнечный, но пронзительно-осенний, все было ярким, золотым, алым. Громкая музыка. Громкие песни. Красивые наряды. И как, откуда она возникла, эта женщина? Ее словно вынесло водоворотом, она родилась из взрыва красок, как последний мазок, придавший картине завершенность. И совершенство.

Йорик ее даже не сразу узнал. Помнил-то злющую, вечно мрачную стерву в мужской одежде, готовую в любой момент вцепиться когтями тебе в лицо. А в тот миг перед ним – и перед Лойзой – предстала волшебная фея. Нежная, тоненькая, большеглазая. Она была одета по моде Десятиградья, а там царят вольные нравы (и теперь ясно, кому надо сказать за это спасибо). Платье, вроде бы скромное, заставило немедленно возмечтать о том, что оно скрывает, а юбки были такими легкими, что нет-нет, да показывалась из-под них тонкая щиколотка в изящном шнурованном башмачке, и на голове вместо чепца или платка красовалась шляпка, из-под которой вились упругие, сияющие золотом локоны.

Классика обольщения, но, святы небе, на обольщение обычно требуется какое-то время, разве не так?

– Ты видел ее?! – воскликнул Лойза, подаваясь вперед.

Он, по обычаю, сидел во главе стола для знати – на парадном крыльце дворца. Пир уже заканчивался, с минуты на минуту Йорик ожидал от воеводы знака, что пора уходить и снимать оцепление вокруг стола. И уж точно, Лойза не должен был пытаться вскочить из кресла, чтобы устремиться за дивным видением.

Поэтому Йорик, стоявший за его креслом, мягко, но уверенно ухватил Лойзу за рукав, и усадил обратно раньше, чем кто-то из соседей по столу успел обратить внимание на порыв воеводы.

– Ярни, я должен снова ее увидеть! – Лойза послушно хлопнулся в кресло, – я должен знать, что это не было сном. Найди ее, прошу! Приведи ее!

Когда дело доходило до слова «прошу», в просьбе лучше было не отказывать. Да и, к тому же, Лойза всегда мог приказать, а приказы следовало выполнять неукоснительно. Поэтому, подозвав Краджеса, Йорик передал ему свой ответственный пост за креслом воеводы, а заодно и почетную обязанность наливать вино в золотой воеводский кубок, сошел с крыльца и ввинтился в праздничный вихрь на площади.

Он ее нашел. Причем, быстро. Просто пригляделся и увидел над толпой бело-золотое сияние магии, изящный и очень сложный узор заклинания. На такое плетение он обратил бы внимание даже в родном мире, а уж здесь это кружево просто-таки слепило взгляд. Белое и золотое – это значит, что в заклинании использованы все цвета элементального и духовного спектров. Фантастика. Нечто из области сказок. Причем, сказок не этого мира, в котором самые простенькие магические упражнения проходили по разряду сверхъестественного, а далекой и пока недостижимой родины.