Читаем Змеелов. Книга вторая полностью

Змеелов. Книга вторая

Но нет. Это же не наш метод! Оттого любая зачуханная желтопузая макака, от горшка два верша, полтора метра роста, будет всегда укладывать двухметровых русских солдат целыми штабелями. Так как они пребывают в блаженном неведении о потенциальной угрозе. Я не злой человек, но всегда выбешивает явная несправедливость. К чему мы катимся?

Но все эти разговоры в пользу бедных. Я же никому не даю бесплатных конфиденциальных советов. Главное, что я об этом приеме, проистекающем из свойств человеческой анатомии, сумел узнать из специализированных биологических талмудов и вовремя применить.

Так что теперь можно заняться делом. Я быстро собрал свои иглы и воткнул их за отворот своего воротника. С изнанки, чтобы их не было видно постороннему. Следующим этапом я обшмонал обоих лжемилиционеров, возвратив свое «законное» удостоверение, а заодно прихватив и два трофейных. Если подобных удостоверений на месте не найдут — потеряют время, соображая настоящие это милиционеры или «ряженные».

Найденные деньги для меня тоже лишними не оказались. Надо ковать золото, не отходя от кассы. А кто-то здесь явно привык жить на широкую ногу. Встречал я некоторых герцогов, у которых в кармане было меньше наличности.

После чего, я быстро сдернул с места преступления. Смешавшись с уличной толпой. Адьё, дефективные. Когда вы скоро очнетесь, то вам уже поплохеет. А через пять минут такого шторма вы уже будете в довольно хреновом состоянии. А поскольку антизмеиную сыворотку от яда экзотических для этих мест змей никто из врачей вколоть не догадается, то ваша смерть неизбежна. Как армейский дембель. Зато воздух своим вонючим дыханием нормальным людям сразу портить перестанете! Как говорили древние римляне: «Собаке собачья смерть!»

По пути я мельком посмотрев трофейные «корочки» и, подивившись дебильным фамилиям покойных — Голопупенко и Голожопенко, поспешил от них избавиться. Выкинув в мусорные урны.

Любопытно, как меняются со временем понятия. Сейчас милиционеры активно продвигают в массы пожелания, чтобы их называли «менты». Это от латинского понятия «ментор», «менталист». В общем — «учитель» или «воспитатель». Типа наши доблестные органы не столько карают, сколько воспитывают своих «клиентов». Но уже в последние годы советской власти в СССР этот термин настолько проникся негативным восприятием, что милиционеры стали жестко обижаться на обращение «мент». Короче говоря, за что боролись, на то и напоролись.

Без приключений я добрался до комендатуру. Там же действуя и кнутом и пряником, то есть козыряя и своим грозным удостоверением и раздавая рубли, трешки и пятерки в качестве магарыча, я добился что бы мне отвезли мой груз на вокзал. А так же дали парочку крепких бойцов, чтобы все погрузить. У меня же рука сломана, мне это делать неудобно. Не, ну золотые люди мне здесь встретились! Уважаю!

А как же иначе? Без взаимного доверия трудно жить, не веря товарищам тяжело работать на благо советского народа.

На самом деле я надеялся, что парочка крепких «комендачей» помешает врагам тихо изъять меня с вокзала до подхода поезда. Все обошлось тихо и мирно, хотя я и заметил рядом с собой какого-то подозрительного хмыря в милицейской форме. Но тот рыпаться не стал. И я благополучно покинул Львов вместе со своим драгоценным грузом. Хватай мешки, вокзал отходит!

Фух, тронулись. Провожая меня, бравые солдаты из комендатуры дружно махали руками.

Я тоже им махал и улыбался.

«Мы едим едим, едим. В далекие края. Веселые соседи, хорошие друзья». На самом деле все было не так уж и весело. Отправились мы в начале восьмого, а в середине осени уже темнеет достаточно рано. Еще и дождь с наступлением сумерок ливанул как из ведра. А как я уже не раз упоминал, несмотря на бодрые лозунги об электрификации всей страны, со светом по-прежнему в СССР большая напряженка. Не говоря уже об электрификации железной дороги. Вот и бегают до сих пор классические паровозы по рельсам, словно при царе-батюшке.

Нет, кое какие составы, конечно, дорабатывают. Те, что для настоящих партийцев или для иностранных гостей. Там от паровозной топки локомобиль крутит паровую турбину и динамо-машина вырабатывает электричество. Но это не наш вариант. Наш вариант — перед входом в вагон на крюке сверху висит фонарь, в котором, оплывая, горит одинокая свеча. Вот вам и все источники света. И естественно, что кругом царит темнота.

И запах! Советские вагоны отчего-то всегда ездят с наглухо заколоченными окнами. Оттого богато настоенный спертый воздух внутри наполнен крепкими ароматами. Из классического мужицкого ассортимента. С преобладанием оттенков махорочного дыма, гнилой селедки, сажи и каменного угля, дегтя для смазки сапог, несвежих портянок и крепко выдержанных носок.

Надо ли говорить, что всех быстро охватила сонная одурь и уже после девяти вечера наш вагон представлял собой сонное, темное царство? Заснул и я…