Змееловы

— Дарья Александровна, — повернулась к ней следователь, когда машина тронулась, — может, посоветуете, кого еще взять?

— А нешто надо?

— Полагается двоих.

Старушка замялась. Делить с кем-то из соседей или знакомых свое особое положение, а главное, монополию на почетное место на вечерних старушечьих посиделках ей не хотелось.

— Обязательно с городу? — спросила она.

— Чтобы долго не разъезжать.

— Тогда можно Михеича, кума. Лесник он, аккурат но пути.

— Заедем за ним, — согласилась Седых.

«Газик» проехал мимо железнодорожных мастерских. Из-за высокого забора доносились мерные вздохи молота, резкий стук железа.

Прислушиваясь к шуму, Вера Петровна почувствовала, как в груди у нее шевельнулось что-то теплое. Она представила себе Геннадия в засаленной, задубевшей спецовке. Своего мужа за работой она никогда не видела. Но он всегда приносил домой запах железа, машинного масла и еще чего-то неуловимого, чем пахнет поезд, пахнет дорога и все связанные с ней непонятные радости.

Что он испытывает к ней по-настоящему в душе, она не знала. А так хотелось знать. Потому что, честно говоря, ей до сих пор не верилось, что у нее есть муж, человек, который ее любит.

Поженились они два года назад. Это случилось до удивления просто и естественно.

Среди своих подруг, где бы это ни было — в детском доме, потом в ПТУ, в Томске, на заводе в Североуральске, — она всегда ощущала себя неуклюжим, нескладным, грубым переростком. Девчонки с годами хорошели. А Верка оставалась для них скорее парнем: почти на голову выше, шире в плечах, с большими крепкими руками. Но самое смешное — ей больше, чем им, хотелось возиться с тряпками, посудой, хотелось шить, вышивать, готовить обед, бежать на свидание, а еще — кому-то гладить рубашки, штопать носки. Она была уверена, что будет делать это умелее подруг.

Все сверстницы повыходили замуж, разводились и снова находили мужей, а она считала годы и удивлялась, что, имея за плечами тридцать с лишним лет, еще может мечтать о своем парне так же, как в восемнадцать.

Всесоюзный юридический заочный институт она выбрала случайно. Но потом юриспруденция ей понравилась, и закончила она ВЮЗИ с отличием.

Направили в Талышинск. Два с половиной года назад.

Земфира Илларионовна — сухонькая, аккуратная женщина, ветеран райпрокуратуры — предсказывала ей в мужья Холодайкина.

Но появился Геннадий Васильевич. Вдовец. Чуть моложе ее. И стал Геной, ее мужем…

И только она вспомнила о нем, как Давыдова, тронув Веру Петровну за плечо, спросила:

— А может, твово мужика возьмем?

— В нашем деле, тетя Даша, семейственность не допускается, — улыбнулась следователь и подумала о телепатии: есть, наверное, что-то.

— Ишь ты… — удивилась старушка и, помолчав, добавила: — А то как же, правильно, с другой стороны. Вот маюсь спросить тебя, Вера Петровна, да боюсь, может, нельзя…

— Спрашивайте, отчего же…

— Что, говоришь, натворили там эти змеевики?

Молоденький шофер, улыбнувшись, переглянулся со следователем.

— Змееловы, Дарья Александровна, — поправила следователь, пряча улыбку. — Пропажа у них.

— Ага, — удовлетворилась старушка и замолчала.

Михеича застали дома. Хозяйство его располагалось прямо на полянке, в лесу, на высоком сухом месте. Аккуратно сложенная изба, позади — огород со всякой всячиной. Сам хозяин с двумя взрослыми сыновьями ворошил свежескошенное неподалеку от усадьбы сено. Тут же паслась корова, лениво обмахивая себя хвостом.

Выслушав Веру Петровну, лесник, ни слова не говоря, собрался ехать. В машину он взял с собой ружье.

— Оружие тебе зачем? — спросила Давыдова. — Там ничего опасного не предвидится.

— Знаю, кума. Обратно хочу по лесу пройтись.

— Время другого не найдешь?

— А время все мое, — усмехнулся Михеич. — Сижу — работаю, сено кошу — работаю, по тайге хожу — работаю.

— Хорошая служба у тебя, — вздохнула старушка.

— Не жалуюсь… Ты, паря, левей возьми, — сказал он шоферу. — Напрямки можно проехать.

— Вёдро нонче, — опять заговорила старуха.

— Вёдро, — согласился лесник.

— Как урожай?

— Похуже прошлогоднего будет. — Михеич помолчал и добавил: — Километра через три на место прибудем.

— Вы у них бывали? — обернулась Седых.

— Захаживал. Ребята ничего. Приветливые. Правда, у озера тугаи пожгли…

— Слышала… И много народу здесь бывает? — спросила следователь. — Посторонних.

— Откуда! Может, один-другой. Из Талышинска. Охотники. Всех наперечет знаю. А вообще в этой местности охота плохая. Живность разогнали всю. Теперь ее днем с огнем искать надо… — Он вздохнул. — Вот мы почти и приехали. — Он показал на желтое пятно, виднеющееся невдалеке.

«Газик» скоро выехал на полянку и остановился возле желтых вагончиков. На костре кипел котел с супом, на веревке сушилось выстиранное белье.

Из служебного вагончика показалась Анна Ивановна в белом халате.

— Здравствуйте. — Вера Петровна протянула ей удостоверение. — Мне хотелось бы видеть товарища Кравченко.

Анна Ивановна прочла документ.

— Понятно. Я Кравченко. — Она вернула Седых красную книжечку.

Следователь улыбнулась:

— Простите, думала, по фамилии и по должности мужчина…

Анна Ивановна развела руками: