Змееловы

— Вы плохо знаете талышинцев. Между прочим, это всегда были зажиточные, крепкие люди. И при царе, и при Советской власти. Места здесь богатые. Нравы суровые. Ее бабку выдали замуж в пятнадцать лет, мать — в шестнадцать. А Эповой уже девятнадцать. Так вот допустим, что Зинаида Эпова задумала женить на себе Азарова. Парень он грамотный, постоянный хороший заработок, внешность отличительная. А здесь появляется Гриднева и отбивает кавалера. Разве не повод для ревности? А где ревность — там всякое может быть. Так что Эпову со счета сбрасывать нельзя.

— То есть вы хотите сказать, что Эпова предрасположена к совершению преступления? Но это неверно вообще!

— Погодите вы со своими теориями! Я вас нацеливаю… Теперь возьмем шофера.

— Пузырева?

— Да. Выпивает. А на выпивку нужны деньги. И немалые. Пьяницы все свое добро пускают по ветру. Зыркают по сторонам — где что плохо лежит. А здесь под рукой яд. Бери спокойно — и дело с концом. Маленький флакончик, а более четырех тысяч рублей. На водку хватит во-о! — Холодайкин провел рукой по горлу. — Эту версию тоже следует отработать.

— Я уже о нем думала. Но вы представьте себе личность шофера: простой, деревенский парень, освоивший профессию водителя в армии. Честно относится не только к своему прямому делу — вождению машины, но и к другим обязанностям. Хорошие руки у парня. Он может и проводку в избе провести, и кран сменить, и смастерить что-нибудь полезное из ненужных деталей. А это верный и никогда не исчезающий приработок. Не очень большой, но всегда достаточный для того, чтобы выпить. И этот смекалистый крестьянский парень отлично понимает, что хоть яду цена четыре тысячи, но никуда он его не денет. Примусную иголку продать можно, чайник, паяльник, наконец, аккумулятор и покрышки — товар быстро и незаметно реализуемый, но яд… Таким образом, личность Пузырева довольно ясна.

— Для меня тоже, — усмехнулся Холодайкин. — Алкоголик. Они ради водки пойдут на любое хищение. Это же потенциальные преступники.

— Главный критерий в оценке личности — это факт совершения или несовершения преступления, — заметила Седых. — Нет факта преступления — нет преступника. Так считают виднейшие советские криминалисты. Фактов против Пузырева нет.

— Пока нет. Вот я вам расскажу случай из своей практики. Появился у нас здесь в Талышинске после войны конокрад — Тит-Косой. Машин тогда почти совсем не было, все на лошадях ездили. И вот две лошади пропали у хозяев. Задержали Тита-Косого, дали два года. Дело было запутанное. Короче, легко отделался. Возвращается он снова. Год всего отсидел. В лагере скостили за хороший труд. Я вызвал его к себе и провел беседу. Парень клянется-божится, что завязал. Ну, завязал так завязал. Но проверять надо. В базарный день иду на рынок. Смотрю, Тит-Косой возле коней отирается. Там длинная коновязь была. Вы старый рынок не застали, не можете знать… Я ему повестку на завтра к себе. Всегда ношу с собой пачку. На следующее утро парень ко мне явился. Я ему опять профилактику. И так раз шесть-семь. И что вы думаете? Не крал лошадей Тит. Во всяком случае, в нашем районе. Потом исчез куда-то… Вот, собственно, так, Вера Петровна.

— Я не могу одобрить ваши действия. А представьте себе, что у него и в мыслях не было снова воровать? Какую травму вы каждый раз ему наносили!

— Тит-Косой не думал красть? — Холодайкин рассмеялся: — Да вы бы видели, как он глядел на коней! Прямо как завороженный.

— И вы считаете, что так надо предупреждать преступность?

— Факт есть факт.

— Не каждый факт — закономерность.

— Не знаю, не знаю… В нашем районе его имя больше в делах прокуратуры не фигурировало.

— Предупреждение преступлений — это целая наука, это комплекс каждодневных мероприятий, деликатная и гуманная работа. Здесь обухом нельзя. Вызывать, оскорблять человека…

— Вот что, товарищ Седых, я не студент, чтобы вы меня учили азбуке. — Холодайкин разозлился. — На всякие ненужные диспуты у меня нет времени. А пока я должен заявить вам официально, что вы медленно и малорезультативно, да-да, малорезультативно ведете следствие.

— Я веду его по всем правилам, установленным Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР. Еще раз подчеркиваю, что дело сложное из-за его необычности. И потом, мы имеем дело с экспедицией, которая занята очень важной научной работой. Это я тоже, между прочим, не забываю. И потрошить людей по вашему методу не собираюсь.

— Не справляетесь — так и скажите.

— Я взялась за дело и доведу его до конца.

У Холодайкина заходили на скулах желваки.

Вера Петровна молча вышла.

26

Геннадий сразу заметал, что настроение у жены плохое, как только она переступила порог.

— Устала?

Вера кивнула. Геннадий молча взял у нее сумку с продуктами и отнес на кухню.

Вера тоже почувствовала, что он чем-то недоволен. И вмиг улетел куда-то разговор с Холодайкиным и все те дела, которыми она занималась на работе.

Зайдя на кухню, Вера поняла, в чем дело: на столе лежал нераспечатанный конверт. Письмо из Москвы.