Змееносец. Сожженный путь(СИ)

- Так точно, командир, - ответил старшина Дроздов.

- Взлетаем, взглянув в открытую дверь пилотской кабины, громко сказал Никонов.

Системы запуска включились, бортмеханик закрыл дверцу, вертолет наполнялся гулом. Никонов прошел в конец отсека, и сев на лавку, взял свой комплект одежды, что-бы переодеться. " Ну вот, подумал он, идем. Снова, или опять, какая разница, все едино. Задача ясна, маршрут известен, идем... Теперь по дороге, два прихлопа, и притоп, выйдем и вперед. Две посадки ложных, третья наша, а только надо ли, на машине гонять, задумался Никонов. С одной стороны, на "Симурге" или там"Тойоте", сподручнее, мобильнее. Если они, на машинах будут, мы же пешком за ними не угонимся,- точно. И маршрут они могут сменить, в последний момент, такое тоже часто было, с ними не договоришься, улыбнулся Никонов, складывая свое обмундирование. И то, что мы в штабе да по картам рассчитали, все может "соплями обрасти", и всякими иными трудностями. Мало ли что, бывало... Просидим, дня два, а они, совсем другой дорогой пойдут, ну взбредет им в голову. Я же не могу связаться с ними и уточнить, господа "бабаи", сообщите срочно, где поедете, усмехнулся Никонов. Вариант с машиной, я рассчитывал, но, только, захватив ее на месте, а тут, взглянул он на Бахрама, все в руки идет,- просто везуха. Ладно, пусть он идет за машиной, а мы отойдем километра на три, к запасной площадке, и посмотрим. Не доверяешь? Я проверяю, тех, кого не знаю хорошо, ответил себе Никонов, поэтому, до этих пор, целый и невредим ". Бахрам поднялся, подошел к Никонову, сел рядом, и, наклонившись к уху сказал:

- Я выйду на второй остановке, скажи, куда подъехать на машине.

Никонов не удивился. Он лишь, замер на секунду, и наклонившись к Бахраму ответил:

- Откуда знаешь где?

- Если я знаю, где пройдет караван, значит, я знаю, где ты будешь ждать его, ответил Бахрам.

- Логично, кивнул Никонов. Тогда, задумавшись, в уме, припоминая карту, Никонов сказал:

- Десять километров строго на запад от Бадаханкуне. Там есть заброшенный колодец, ...

- Знаю, кивнул Бахрам. Я буду там, на рассвете.

- Хорошо, кивнул Никонов. Я скажу когда.

- Угу, кивнул Бахрам, поднялся и вернулся на свое место.

Афганистан. Южнее Шингара. Через несколько часов.

"Такое спокойное, прохладное утро. Ветерок дует, но, не хватает тепла. Тело будто замерзло и каждой клеточкой ощущаешь, пронизывающий холод. Хочется уткнуться в подушку, под теплым одеялом, свернутся "калачиком", и спать. Спокойно, безмятежно - просто спать, не просыпаясь через десять минут, с немым вопросом в глазах, глядя на радиостанцию. А какой он будет этот день,- хороший?- подумал Никонов, разглядывая серое небо. А может и трудный, тот самый, который ждешь, готовишься, а он наступает всегда неожиданно. И вдруг четко понимаешь, ты выдохся, не можешь. Сколько раз вот так думалось и мечталось, а после, команда, и ты вздрагиваешь, отряхиваешь с себя, остатки сна, и бежишь, стреляешь, живешь..." Никонов открыл глаза и посмотрел на часы. "Без пяти минут, шесть, сказал он себе". Повернул голову, посмотрел на радиостанцию, и снова закрыл глаза. "Еще пять минут, целая вечность, подумал он. Совсем немного "вздремну", и все. Сейчас бы в общежитие, на кровать свою, да часиков десять, "придавить на массу", вот здорово". Он открыл глаза, посмотрел на рядового Лапицына, и шепотом спросил:

- Ну как там?

- Все тихо, ответил Лапицын, опустив бинокль. На дороге пусто, ни одного "бабая", повернувшись, сказал Лапицын.

- Будем ждать, прошептал Никонов. Дроздов в эфир выходил?

- Минут двадцать как был, ответил Лапицын.

- Визуально его наблюдаешь?

- Сейчас да, кивнул солдат, светает уже. Там же место почти открытое, шептал Лапицын, только сад старый вижу, и колодец. Они с Вятичем, чуть правее позицию заняли, в арыке.

- Значит пока тихо, шепотом произнес Никонов.

- Да, кивнул Лапицын.

- Через час сменю, наблюдай. А я отдохну, закрыл глаза Никонов, завернувшись в спальник. "Хорошие у меня ребята, подумал Никонов. Вот Лапицын, и брат его, оба из глухой деревни, Вологодской области, а смышленые, не хуже студентов из университета, только у нас свои, улыбнулся Никонов. И главное, цельные они, настоящие. Как дуб мощный, крепкий, и стойкий, так и они... молодцы. И остальные, все "как на подбор", кого ни возьми, двоих стоит, как минимум. А нам других и не надо. Мы же острие копья, улыбнулся Никонов, вспомнив свои стихи. Холодно зараза, даже трусит слегка, кажется сердце замерзает. Надо отдохнуть, надо... Трудный день... Работа такая... Горы, "буераки", песок, глина... Работа такая... Все... Я сплю..."

Он вдруг четко увидел, старое фабричное общежитие, в котором они жили с мамой, и площадку, с лавочкой, под акацией. Качели... А на качелях сидела соседка Марина.

- Я читала твои стихи, улыбалась Марина, раскачиваясь на качели. Они такие воздушные, как кружева. Максим стоял рядом и задумчиво смотрел на нее.

- Ты давно пишешь стихи?

- Ты озорная девчонка, улыбнулся Максим. Кто тебе разрешил, брать мой дневник? Как?