Змееныш

Десять минут? Максиму хватило и пяти, чтобы поставить комбайн на автоконсервацию, задраиться в скафандр и гигантскими прыжками доскакать до «блохи». Мау молчал – то ли не знал, что сказать и чем помочь, то ли не рисковал творить свои радиофокусы рядом с «блохой». Ну да ничего ему не сделается, пока мы разберемся, что там за несчастье такое…

Максим хорохорился. Думать о самом худшем не хотелось. Мысли в голову лезли разные – он гнал их. Потом, потом! Незачем заранее впадать в панику. Но сосало под ложечкой, и ужас стучался коготочками – тук-тук, я уже здесь!

Подпрыгнув, как ошпаренная, «блоха» унеслась по направлению к лунной базе. Не прошло и трех минут, как рядом с брошенным комбайном совершила посадку еще одна «блоха». Вышедший из нее пилот, не проявив к комбайну никакого интереса, целенаправленно двинулся к серому валуну и, не без опаски приложив к нему облитую перчаткой скафандра ладонь, проговорил:

– Ты слышишь меня, я знаю. Слушай и запоминай, повторять не стану: жизнь семьи Волковых зависит от твоего благоразумия. Если что, они умрут раньше, чем ты сможешь им помочь, и умрут скверно. Они будут жить, если ты проявишь конструктивный подход. В обмен на жизнь твоих друзей нам от тебя кое-что нужно. Договорились?

Валун молчал.

– Не слышу!

Валун упорно демонстрировал свою принадлежность к миру горных пород. Пилот даже оглянулся: нет ли поблизости другого похожего валуна? Ошибка не смешна – она трагична для конкретного пилота. «Форпост Всевышнего» ошибок не прощает.

– Значит, нет? Тогда пеняй на себя.

– Да, – передался скафандру звук от валуна.

– Молодец. Только не думай, что сумеешь обмануть нас при помощи своих штучек. Тебе придется согласиться на кое-какие меры безопасности.

– Чьей? – спросил Мау.

– Семьи Волковых в первую очередь. Усвоил?

– Да.

14

Нельзя сказать, чтобы Волковых содержали из рук вон плохо. Хотя, конечно, несвобода – всегда несвобода, и нет в ней ничего хорошего. Однако к Карине, находящейся на седьмом месяце беременности, приглашали врача. А подвал был просторным и даже обставленным кое-какой мебелью. Или это был не подвал? Пленники не знали и окрестили помещение подвалом лишь из-за отсутствия окон. Непрерывно жужжащий кондиционер наводил на мысль о какой-то очень жаркой южной стране. Полет в маленьком самолете – точно был, это успела отметить Барбара, прежде чем ей снова сделали укол. Но больше – никакой информации. Охранники превращались в немых, стоило лишь задать им вопрос о месте заточения или о дальнейших перспективах. «Вам повезло, что вы нужны нам живыми», – был единственный ответ.

Один понимал по-русски. Вовка, проявив понятный мальчишеский интерес к автомату «Ингрэм», получил квалифицированную консультацию. Впрочем, получил и по рукам.

Примерно два раза в неделю охранники давали чуть-чуть воли своим природным инстинктам. Под объективом видеокамеры пленников с завязанными глазами бросали на колени и, приставив к горлу тесаки, зачитывали приговор – смерть неверным. Вина их была неоспорима и ужасна: принадлежность к той части человечества, что не разделяет духовных идеалов «Форпоста Всевышнего». Через несколько часов видеозапись попадала на Луну, где и транслировалась существу, не без оснований получившему кличку Змееныш.

Максима держали на Луне в одном из служебных помещений электростанции Северная. Если бы он знал, что Мау находится всего лишь в нескольких сотнях метров от него, он крайне удивился бы. Приставать к охранникам с вопросами не было смысла – ответа не получишь, а получишь по морде. То ли за назойливость, то ли просто так, для профилактики. Охранников было двое, они периодически сменяли друг друга. Один – зверовидный детина с бородой чуть ли не до самых глаз; другой – бесцветный блондин с неприятным взглядом. Люди? В биологическом смысле – да. Но люди-функции. Казалось, что их настоящее место обитания – не квартира какая-нибудь, не дом, а коробка с ЗИПом, откуда их достают при надобности и куда потом убирают, завернув в промасленную бумагу.

Удрать? Теоретически – о, конечно, чисто теоретически – это, наверное, было возможно, но куда? И что эти мерзавцы сделают с семьей? А с Мау?

В это самое время Анхель Гутьеррес метался по всей Земле. Российские чиновники силовых министерств не только не могли пролить свет на обстоятельства похищения семьи Волковых, но долго морщили лбы, пытаясь понять, о чем, собственно, вообще идет речь. Похоже, некоторые из них так и остались в недоумении: чего хотел от них бывший Генсекретарь Унии Наций? Неужели в самом деле интересовался такой малостью, как исчезновение пяти рядовых россиян? Невероятно! Гутьеррес махнул рукой.