Змеесос

После этого он протянул красную книжечку Мише и захлопал в ладоши. Миша осторожно раскрыл книжку, проведя большим пальцем по ее изгибу между двух страниц. Он перестал думать и прочел:

п а с п о р т
члена тоталитарной зоны
Ф. И. Миша Оно

Дальше следовали какие-то сведения и правила, но это было не интересно. Миша закрыл книжечку, прекратив чтение, и воскликнул:

— О, как мне отблагодарить тебя, великий, прекрасный, гениальный четвертый комендант! Пусть жизнь твоя будет полна удовольствий разных и противоположных; пусть все твои воплощения будут интересны и обильны; пусть болезни твои будут истинны и оригинальны, и пусть тайны твои будут подлинны, как Бог! Я готов преклонить свою главу и колени, чувствуя свой настоящий долг быть верным тебе, словно друг, или жена, или соратник; я ощущаю свою вину за то, что я не могу отплатить тебе тем же, или большим, или лучшим; я готов отдать за тебя жизнь и все остальное, и мне стыдно, что я недостоин твоего великодушия, твоей щедрости и твоей широты.

— Ну, полно, полно, — говорил Лебедев, расцветая от удовольствия. — То, что я сделал, конечно, идет вразрез с инструкцией, но ты мне сразу понравился, паренек, и я решил тебе помочь. Остальное — мои дела. Будь достойным моего выбора, будь подлинным членом нашей зоны, будь чутким товарищем своим однополчанам и соседям; наслаждайся полной грудью талантливой мерзостью здешней действительности и всегда держи руку прямым углом. Слава Яковлеву, мальчишка, помни о себе самом!

— Ура! — крикнул Миша и встал на колени.

— Встать, — тихо сказал Лебедев, щелкнув Мишу по лбу. Миша поднялся и посмотрел в окно.

— Пошли, пошли, пошли, — вдруг засуетился Аркадий Викторович. — Быстрее, быстрее, быстрее…

Он толкнул Мишу вперед, раскрывая дверь; они вышли в коридор, ефрейтора не было, и они побежали вперед до угла, а потом повернули, оказавшись в конце концов у очереди и окошка; и все стоявшие тут посмотрели на них недовольно и грустно.

— Итак, будь здесь, — сказал Лебедев, оставляя Мишу. — А я ухожу. Прощайте!!! Я убегаю от вас в свободную зону!!! Я дал ему паспорт, я нарушил все инструкции!!!

Оставайтесь здесь в дерьме!!!
Гоп-ля-ля!!! Ца-ца-ца!! Уры-пуры.
Прокричав это остолбеневшему человеку в окошке и работникам очереди, Лебедев резко побежал в сторону своих намерений, ногой распахнул дверь и скрылся. Дверь захлопнулась, все были поражены и не говорили ничего. В конце концов, откуда-то из тайных проходов вышел человек, который сидел за окошком, с пожилым и злым лицом; он подошел к входу в стену, откуда появился Миша Оно и куда только что выбежал Лебедев, раскрыл дверь и долго стоял, наблюдая, как новообразованный беглец и предатель пляшет какой-то странный танец перед стеной, напевая:

— А ты меня теперь не поймаешь! А я за стеной! А пошел бы ты на х…! А я теперь в свободной зоне!

Человек закрыл дверь, повернулся и сказал:

— Вот вам. Ефрейтор!

Немедленно появился подобострастный солдат.

— Скажи мне, ефрейтор, — ласково проговорил человек, — Ты как допустил это? Перебежчика?

— Я в уборной был… — мрачно ответил солдат.

— Ах ты, гнида! Лучший дружище! Шестьдесят лет гауптвахты, понял?

— Есть шестьдесят лет гауптвахты, — чеканно заявил солдат и улыбнулся.

— Но прежде всего ты должен кого-нибудь убить. Нужно ведь кого-то наказать смертью, раз мы не в силах задушить эту гниду…

— Ура, так точно! — обрадованно крикнул солдат, доставая арбалет.

— Вот, например, этот дружище, — сказал человек, показывая на некоего субъекта в серо-желтом пиджаке.

— Меня зовут Артем Шатров! — взвизгнула жертва, выпрыгивая из очереди.

— Чудесно, — проговорил человек с пожилым и злым лицом. — Итак, Артем Шатров умер!