Змеесос

— Ну конечно! — гордо сказал Чай. — Глюцилин получил диплом второй степени на последнем конкурсе, уступив только бестину Иоганна Шульмана. Но мое мнение, что он искусственно растянул одну из операций… Ухищрений-то у нас много… Можно вообще произвести первую реакцию, потом поставить все это в холодильник на два года, а через два года продолжить… За этим следит специальная комиссия. Все реакции должны производиться своевременно; считается только «чистое время» приготовления наркотика. Но у Иоганна там двоюродный брат… В общем, проиграл я бестину. Но все-таки диплом второй степени — не так плохо, старина?

— И сколько же делается глюцилин? — спросил Миша.

— «Чистое» время изготовления глюцилина из исходного продукта — 43 дня 8 часов 14 минут, — расплываясь в хитрой улыбке, проговорил Афанасий Чай.

— Да что вы!

— Не бойтесь! — громогласно заявил Чай. — Вы не гурман. вы начинающий, вам главное просто попробовать, поэтому вам я буду делать по ускоренному методу — это где-то 1 час. Только никому не говорите. — зашептал Чай, — что глюцилин можно приготовить за час, ведь на конкурс мы обязаны представлять только кратчайший способ… Если вы расколетесь, тогда — прощай мой диплом…

— Клянусь вам. — патетично сказал Оно.

— Вот и чудненько! — рассмеялся Афанасий, хлопнув в ладоши. — Тогда мы еще понаслаждаемся действительностью! Сейчас нас ждет следующая ступень.

Чай взял колбу с успокоившейся холодной зеленой жидкостью, любовно погладил ее, как щенка, и установил с помощью каких-то приспособлений на стол. Потом из правого кармана штанов он достал маленькую бумажку, в которую было что-то завернуто.

— Вот, — трепетно сказал он. — Это — самый главный ингредиент… Его достать очень трудно… Это — помет окаменелой доисторической змеи, найденной в вечной мерзлоте… Без него у нас ничего не выйдет.

— А где вы достали его? — спросил Миша, изумленно рассматривая черный порошок, который Чай высыпал в чашку аптекарских весов.

— Это — секрет, милый мой! — победоносно ответил Чай, дрожащими руками отмеряя нужное количество помета. — Скажу вам только, что это было трудно… Пришлось пойти на кое-какие моральные потери…

— Потери?

— Ну конечно! Ведь переступая через такую моральную установку, как «не убей», «не ешь дерьма» или «не чеши в заднице во время церковной службы», вы навсегда теряете ее для себя. И кто знает, может быть, это — главная наша потеря здесь. сейчас.

— Вы так считаете? — спросил Миша Оно. "

— Я размышляю, — серьезно ответил Чай, спрятал оставшийся порошок в бумажку, положил ее в карман, а то, что было на весах, всыпал в зеленую жидкость. Она немедленно стала густо-желтого, желчного цвета.

Новый запах охватил атмосферу комнаты; на сей раз он был едко-горьким, невозможным для вдыхания, и вызывал тошноту.

— Это самый ядовитый запах из всех, появляющихся в процессе, — совершенно спокойно заявил Афанасий Чай, побалтывая колбу туда-сюда.

— Это… отвратительно… — выдавил из себя Оно, закрывая рот и нос своей рукой.

— Ничего, он незаметен мне, даже приятен, — как маньяк. проговорил Чай, создав у себя на лице какое-то дикое, прорицательное выражение глаз. — Ведь все это ведет меня к одной блаженной цели, имя которой: глюцилин!

— Я все-таки хотел бы не чувствовать этого, — задыхаясь, сказал Миша.

— Сейчас пройдет. Еще не долго до победного конца! Афанасий Чай закрыл колбу черно-оранжевым плотным платком, как фокусник; посмотрел направо и вдруг крикнул:

— Паразызы врото! Боцелуй!

— Что с вами?.. — испугался Миша, озабоченно всматриваясь в строгое лицо Чая.

— Ничего, мой друг. Так нужно для дела. Настоящий наркотик без магии невозможен, нужно сказать заклинание; нужно умилостивить богов данного вещества, чтобы они снизошли до твоего структурного низа и создали то, что вознесет тебя в их специфический эмпирей!

Сказав такое, Афанасий сдернул платок одним изящным движением, взял с полки небольшую коробочку с розовыми обмылками, начал отрезать от них скальпелем маленькие куски и бросать в колбу.

— Зачем нам мыло? — спросил Миша.

— Что вы!.. — возмутился Чай. — Какое мыло! Это то вещество, приготовление которого я обычно растягиваю на сорок четыре дня; вчера я приготовил его заблаговременно из ста семидесяти сложнейших лекарств и сейчас могу употребить его в дело.

— Но вы же сказали, что глюцилин можно вообще приготовить за час! А сами делаете что-то из ста семидесяти…

— Голубчик мой… — быстро зашептал Афанасий. — Можно и за пять минут… Ой, что я говорю! Но ведь вы — не продадите меня? Не продадите?

— Да нет, — мрачно сказал Миша.