Змеевы дочки

– Я не могу. – Она вцепилась холодными, ледяными просто пальцами в его руку. – Демьян Петрович, я не нахожу Марка! Когда закричали, я первым делом пересчитала детей. Его нет в комнате…

– Час от часу не легче! – Демьян покрепче сжал пистолет, стряхнул Галкину руку, велел: – Никуда не ходи, мы с Лешей его найдем.

В том, что случилось что-то страшное, Демьян уже не сомневался. Никогда раньше его чуйка не подводила. Подумалось вдруг, что банда могла попытаться укрыться на острове. Мало кто в городе знал, что замок отдали под детский дом. А место тут и в самом деле укромное, ничем не хуже леса.

Все эти мысли промелькнули и исчезли. Вниз по лестнице Демьян бежал уже с ясной, холодной головой. Успел даже Алешку опередить и оттолкнуть, чтобы не лез поперек батьки в пекло.

На первом этаже было еще холоднее, чем на втором. Холодом тянуло из распахнутой настежь двери черного хода. Открыта дверь была уже давно, потому что на порог успело намести снега, и на снегу этом отчетливо виднелись следы волчьих лап…

– Что происходит? – В коридор с лампой в руках выглянула Аделаида. Поверх сорочки она накинула шаль, и пышная грудь директрисы волнительно колыхалась. Вот только у Демьяна сейчас были совсем другие волнения.

– Леша, ты это видишь? – Он кивнул на следы.

– Он в доме? – Парень держал ружье на изготовку.

– Не знаю, но ты на улицу не выходи и будь начеку. Аделаида, а вы вернитесь в свою комнату!

– Я слышала крик. – Она не послушалась, вышла в коридор. – Кажется, это была Матрена.

В кухню Аделаида заглянула первой, застыла на пороге и потом издала странный, клокочущий какой-то звук и тяжело привалилась спиной к дверному косяку.

– Что там? – А вдруг там мальчик. Мертвый мальчик… Сделалось одновременно жарко и холодно. Демьян грубо оттолкнул Аделаиду, ворвался в кухню.

Света от керосинки хватило, чтобы увидеть картину целиком, но без подробностей. На полу лицом вниз лежала женщина. Судя по расплывающемуся под ней черному пятну, женщина была мертва.

– Запритесь в своей комнате! – Демьян силой вытолкал Аделаиду из кухни, краем глаза успев заметить лежащий на столе шмат сала и краюху хлеба с отрезанным, но так и не съеденным куском. – Где ваш помощник?

– Я здесь, товарищ милиционер, – послышалось из темноты коридора.

– Уведи ее! – рявкнул Демьян. – И сам уйди.

Он не стал дожидаться, исполнят ли эти двое его приказ. Он выбежал во двор, присел на корточки, всматриваясь в следы, выискивая среди них детские. И нашел. Маленькие следы вели сначала вдоль дома, потом мимо поленницы к сараю с распахнутыми настежь дверями. Здесь следов оказалось много, детские исчезали в мешанине волчьих, белый снег был измаран черным. Как пол в кухне…

– Марк! – позвал Демьян, всматриваясь в темноту сарая. – Марк, ты там?

Наверное, все чувства его обострились до предела, а иначе чем можно было объяснить тот факт, что он услышал-таки этот слабый, едва различимый всхлип.

– Марк, я иду к тебе!

В сарай он не вошел, а ворвался. Застыл на пороге, давая глазам возможность хоть как-то привыкнуть к темноте. Привыкнуть было сложно, света сквозь мутное оконце проникало совсем мало. Он ложился на земляной пол мутной лунной дорожкой, которая вела в самый дальний, самый непроглядный угол и стелилась под ноги старухе в рваных одеждах. Седые косы ее, словно живые, тянулись вверх, исчезали в темноте под крышей. Сама же старуха улыбалась Демьяну, как родному. Вот только острозубая улыбка ее была такой жуткой, что захотелось в нее выстрелить. Немедленно. Прямо сейчас…

Рука с пистолетом поднялась сама, и рука эта, к стыду Демьяна, считавшего себя бесстрашным, дрожала. Он бы, наверное, и выстрелил, пристрелил бы старуху на месте, не разбираясь, кто она и откуда взялась. Вот только стоило моргнуть, и старуха исчезла, словно ее и не было. Или в самом деле не было? Примерещилось спросонья да от волнения?..

А мальчонка не примерещился. Равно как и лошадка. Оба они, и мальчонка и лошадка, оказались живы и, кажется, невредимы.

– Марк, это я, Демьян Петрович! Ну-ка, выходи сюда, дай я на тебя посмотрю. С тобой все в порядке?

Мальчонка выходить не спешил, цеплялся за лошадиную шею, тоненько поскуливал и не трогался с места. Пришлось самому. Сначала разжимать окаменевшие пальцы пацана, потом тащить его, до смерти напуганного, из сарая. Они были уже у выхода, когда истошно, почти по-человечьи заржала лошадка. И Демьян с несвойственным ему страхом подумал вдруг, что стоит только обернуться, стоит только всмотреться в темноту, и он увидит…

Наверное, поэтому он не стал оборачиваться. А еще потому, что был тертым калачом, коммунистом и начальником чернокаменской милиции. Такие, как он, не должны верить во всякое…

А потом закричал Марк. Не закричал даже, а замычал. И Демьян увидел тех, кого испугались лошадка и мальчонка.

Волков было девять. Злые, оголодавшие, они рычали, медленно, но верно смыкая свои ряды, отрезая людям путь к отступлению.

– Спокойно, Марк. Не надо их бояться.