Змей

— Идем колонной по одному, первый я, за мной Док и Паромщик за ними Мамба, Твердыня, Ласка, замыкающая Чума. Пять шагов, интервал протяженностью пять ударов сердца, если выстрел, интервал десять ударов сердца. Поклажу придется оставить в лодке, берем только боеприпасы и личное оружие. По светлому дай бог вернемся сюда. Стрелковым работает только Мамба, Чума и я. Остальные, держите себя в узде, шум — смерть наша, если набегут нам не выдержать навала, слишком их много вокруг. Трофеи собираем, если позволит обстановка.

— Ласка, — и Змей протянул ей свой нож, — доверяю тебе Аристократа, этот бравый парень со мной уже как лет двадцать, так что береги. — Ласка кивнула, любуясь ножом.

— Ваше оружие, капитан, как всегда бесподобно, не опозорю.

Выстроились в колонну по одному.

— Попрыгали, — все хорошо ни у кого ничего не бренчало. — Вперед, — сказал Змей, и они пошли в след за своим командиром.

Пять шагов отдых, пять шагов отдых, реальной видимости метров на десять. Они петляли, иногда под девяносто градусов уходили с предыдущего курса, страшно подумать, что бы они в этом туманном болоте смогли бы сделать, не будь с ними капитана, пожалуй, лишь Паромщик еще как-то здесь ориентировался. Показалось, что они вот так, зигзагами, на цыпочках и дойдут до места.

Вышли на ровную, бетонную площадку, прошли немного. Змей резко остановился, обозначив «Замри», повел головой вправо, своим видом всех озадачив, оказывается он вел их, не отрывая глаз.

Все услышали урчание, и звуки, будто кто-то шумно принюхивается. Тишину разорвал топот, словно лошади в галопе несутся. Змей вскинул пистолет, три тихих хлопка слившиеся в очередь. Из мглы выпали три отвратительные туши, следом выстрелила Чума, тварь упала буквально, у ее ног, одновременно Мамба пальнула навскидку, пугалище рухнуло поодаль. Все тревожно замерли.

— Топтуны, — с опасением прошептала Ласка. — Вместе, и сразу пять штук. Змей, рядом кто-то очень серьёзный.

— Трое, ходят по кругу, — так же тихо ответил Змей. Один большой и два помельче. Остальные твари будто исчезли, нет их рядом.

Ласка кивнула головой:

— Низшие уходят, когда высший охотится.

— Вот же невезуха, мы от тира в метрах ста. Всем приготовиться. Они остановились, явно нас чуют, — и Змей указал направление, медленно смещаясь в центр, Мамба с Чумой встали с флангов, остальные члены группы перешли за их спины.

Момент нападения он упустил, Змей даже не представлял, что эти твари будут столь стремительны, двоих прислужников он отслеживал, а вот сильнейшая, она будто испарилась, лишь повинуясь какому-то наитию, он зарядил очередью над головой, успев крикнуть:

— В рассыпную!

Попал. Он это чувствовал, очередь из Черного света будто половину силы из него выжгла. Огромная Тварь, с хорошего быка, еще в воздухе оглушающее заревев, рухнула там, где он только что стоял, зацепив и его, вспоров бетон когтями.

Из ее широченной груди пульсируя брызгала кровь. Время будто остановилось. В голове медленно, очень медленно отдавались удары сердца. В этом тягучем, замедлившимся мире, раненая Тварь быстро вскочила, и если бы не Ласка — быть ему порезанным на куски.

Ласка, лентой проскользнула меж махающих лап разъярённой твари, в прыжке всадила монстру в шею Аристократ.

Чудовище на обратном движении откинуло ее, будто ужалившую осу. Этой паузы Змею, Чуме и Мамбе хватило, что бы нашпиговать бронированную башку твари стальными зарядами. Страшное, пугающее зрелище, когда от головы Чудовища отлетают целые куски черепа и мозгов, а оно еще живет, уже не видит, уже не слышит, а беснуется, режет бетон как картон, пытаясь разорвать, уничтожить все вокруг, и достать хоть кого-нибудь из обидчиков.

Здесь, в этом кровавом месиве и разлетающихся кусков бетона, они потеряли Паромщика, тварь снесла ему голову, и почувствовав, что зацепила кого-то из иммунных, изрубила его в нет, перемешав с бетоном, даже хоронить нечего. Вот тут ее и положил Змей, в упор выстрелив в споровый мешок, сам упал рядом на колени, истекая кровью.

Змей посмотрел на себя, через всю грудь, как перевязь, от ключицы до тазовой кости шли четыре глубоких разреза. «Как только живот не вскрыла, чувствую себя, как будто умер, встать не могу» — подумал отрешенно Змей.

Подбежал Док, уложил на спину.

— Что у тебя? Ух ты, — выдохнул Док, увидев раны. Ничего ничего, похоже, регенерация у тебя, Кэп, отменная, вон уже кровь не сочится. — Док снял фляжку с живчиком, дал сделать небольшой глоток, остатки вылил на раны. Змей скривился от боли, но голоса не подал, живчик помог, вернув крохи сил, он хотя бы мог говорить. Тут подошел Твердыня, неся на плече Ласку, положив ее рядом. Змей разлепил губы.

— Твердыня, соболезную, Паромщик был хорошим другом, простите, не уберег. — Твердыня кивнул.

— Не стоит, rапитан, это Стикс, а не Подмосковье.

— Что с ней? — промямлил Змей, во рту, будто камни мешали языком ворочать, полное бессилие.

— Жива, — прохрипел Твердыня, — Элитник ударил ее сильно, но ран на теле нет, дышит.

Док вынул из носка маленький, плоский, стеклянный флакончик.