Змеи, драконы и родственники

— Та ни, портретного сходства нема.

Из папоротников высунулась голова Маметова:

— Товарища командира, можна Маметов мама-фюрер чай угощать?

Перукарников с Сидорчуком приготовились ловить Салонюка за руки, если тот начнет убивать Маметова, но он ответил на удивление спокойно:

— Прыгощай, якщо есть желание, та скажить Жабодыщенко, шоб кинчав дурня валять та починав строить плот, бо дотемна не успиемо видчалиты.

С этими словами он развернулся и заторопился вниз, к реке, чтобы умыться и поразмышлять в тишине, не потому ли Ганнибал мучился в Альпах со слонами, что у него в армии был такой же любитель животных, как Маметов. Дело в том, что Салонюк был по самую макушку набит историческими сведениями из жизни великих стратегов.

А еще — поведаем мы по большому секрету, ибо эти мысли строго наказуемы — где-то в самой глубине души Тарас мечтал встретить хотя бы одного немца. И хотя он не признался бы в этом даже под угрозой расстрела, но что-то подсказывает нам, что после папуасов, коммивояжеров и Пульхерии Сиязбовны немецко-фашистские захватчики показались бы ему родными людьми.

Глава, целиком посвященная проблемам здорового сна

— Итак, — спрашивает врач, — вы утверждаете, что каждую ночь вам снится страшное чудовище, которое кричит, бьет вас половником и всячески издевается. Но, надеюсь, когда вы просыпаетесь, оно исчезает?

— В том-то и вся беда, доктор. Оно кричит: «Просыпайся, бездельник! Пора вести детей в школу!»

Кажется, ничто не способно остановить неспешное передвижение дневного светила по небосклону, течение могучего Зелса к бескрайнему морю, полет мысли влюбленного, думающего о своей нареченной, а также беспробудный сон королевы-тети Гедвиги, почтившей своим прибытием королевство Упперталь и его столицу — великий город Дарт.

Король Оттобальт не был великим мыслителем и потому не смог бы внятно изложить суть открытия, которое ему удалось сделать на днях. Так что попытаемся за него. «Совет, — сказал бы Оттобальт, — это то, чего мы просим, когда знаем ответ, но он нам не нравится».

Это открытие повелитель Упперталя совершил в связи с тем, что неоднократно просил, требовал и буквально вымогал советы у своих подданных, но никто из них не смог его утешить. Поэтому появление главного министра Мароны Оттобальт воспринял без особого воодушевления. И даже приблизительно угадал, с чем пожаловал его верный слуга.

Дабы как-то облегчить своему доброму народу тяготы проживания в одном городе с королевой, король принял твердое решение не скупиться и как следует отметить день Матрусеи, Вадрузеи и Нечаприи. С этой целью из подвалов выкатывали бочонки с вином, на королевской кухне — а также во всех кабачках, харчевнях и пекарнях Дарта — готовилось несметное количество снеди к празднику; а на главной площади плотники должны были соорудить длинные столы и лавки, чтобы всем хватило места.

И Оттобальт небезосновательно полагал, что тот длиннющий свиток, который Марона стыдливо прятал за спину, — это список расходов, которые министр сейчас будет умолять сократить до минимума. А сэкономленные средства отложить на черный день.

Этим Марона напоминал Оттобальту запасливого зверька череполсяку. Сейчас они стали крайне редкими, и буресийцы призывали всех в Вольхолле не допустить окончательного исчезновения очаровательных созданий. Что и говорить — череполсяки были действительно милы, однако в естественных условиях абсолютно беспомощны. Они рыли глубокие норки со многими ходами, где, по идее, должны были пережидать суровые зимы. Однако предусмотрительные череполсяки так набивали норки запасами, что для них самих там не оставалось места. В теплые зимы звери еще выживали, но в холодные не выдерживали — и с каждым годом их поголовье сокращалось.

Его величество был искренне уверен в том, что главного министра Марону, словно домашнего череполсяку, нужно иногда придержать за хвост, чтобы не погубил себя своими суперэкономическими методами.

Однако сегодня Марона выглядел не как человек, озабоченный расходами, но как тот, кому пришел в голову гениальный план. Собственно, так оно и было.

— Приятного аппетита, ваше величество, — вежливо сказал министр прямо в заливное из североморской рыбы дремлюги.

Прослышав от демонических драконорыцарей, что в рыбе содержится какая-то хитрая штуковина, облегчающая процесс мышления, король объявил, что теперь будет чаще питаться полезным продуктом. Повар Ляпнямисус загрустил, ибо его впервые обязали готовить не по вдохновению, но по расписанию, и, чтобы не ошибиться с непривычки, он вывесил прямо над очагом большой кусок пергамента с заметкой на память: выпусютник и туматюк — рыбные дни.

— Урр, — ответил король, облизывая пальцы.