Змей Горыныч (СИ)

Люто не любил Вольга Никиту Кожемяку, и на то у него были свои, очень веские причины. До крещения Новгорода про Никиту никто не слыхом не слыхивал, позже тоже он далеко не сразу заявил о себе. Известно только, что, когда подошёл Добрыня с войском к городу, чтобы крестить его, и когда воспротивился ему новгородский люд, тогда и жители новгородских пригородов взбунтовались. Никто не хотел чужеземной веры, боялись чужой, незнакомой власти. Тогдашний новгородский тысяцкий – Угоняй быстро понял, что с теми силами, какие он имеет, дать отпор Добрыне он не сможет. И тогда тысяцкий стал собирать в помощь новгородскому ополчению земское ополчение, то есть ополчение из жителей пригородов. Здесь же издавна лишь один народ привык иметь дело с оружием – разбойники. Доподлинно неизвестно, был ли Никита разбойником до сбора земского ополчения или нет, только в своём селе его быстро поставили во главе ополченцев, назначив сотником. Были и другие сотники, такие как Борис Шапкин или Василий Колчан, но они лишь назывались сотниками, поскольку ни у кого не было в распоряжении и близко к сотне бойцов. И таких сотников набралось великое множество, и стали они спорить друг с другом, кому из них быть тысяцким и вести войско в Новгород. Пока спорили и ссорились, дружинник Добрыни – Путята – будущий тысяцкий тайно проник в Новгород и взял тысяцкого Угоняя в плен. А затем, после тяжёлых боёв, были разбиты все ополченцы. Так и пришлось земскому ополчению распуститься, не приняв участия ни в одной схватке. Каждый тогда пошёл своей дорогой, многие сложили оружие, другие убоялись кары Добрыни и разбежались кто куда, стали промышлять разбоем, и здесь уже Никита был в числе прочих, об этом Вольга знал уже точно. Однако вскоре Никита Кожемяка пропал и не появлялся около года. За это время земские сотники уже собрались снова и при поддержке изгнанных из Новгорода колдунов и местного населения подняли восстание против Новгорода.

Когда Никита вернулся, он был уже не просто разбойником, а обученным волшебником. Поначалу он присоединился к восстанию, но потом не захотел подчиняться колдунам и их вождю Усыне и объявил, что теперь будет сам по себе, не будет платить дани ни чародеям, ни христианам. Многие земские сотники и старосты так же предпочитали до поры оставаться независимыми и грабить не в казну колдунам, а в угоду себе, ожидая, чья возьмёт. Но вот новгородцы решили дать решительный бой колдунам и выступили им навстречу. В том бою Новгород потерпел тяжёлое поражение. А когда воины вернулись в город, то обнаружили, что добрая половина города теперь принадлежит разбойникам. Пока они были в походе, Никита Кожемяка и другие сотники раздобыли где-то корабли и, переплыв через Ильмень-озеро, высадились в Людином конце Новгорода. Покорив Людин Конец, они захватили часть Неревского и даже попытались перейти через мост в Славенский конец, но были отброшены назад местным населением, да и нерва тоже сопротивлялась владычеству разбойников. За это Вольга возненавидел Никиту и всех сотников особо. Казалось, вот-вот случиться в Новгороде великое кровопролитие. Спас ситуацию Садко, который в то время как раз вернулся из плавания на торговых судах. Купец и богатырь Садко был родом из Людина конца, но жена и вся богатая родня его жила в Славенском конце. Он-то и выступил переговорщиком между двумя концами города и смог примирить их на следующих условиях: Никита Кожемяка становился головой людинского ополчения, все прочие земские сотники должны были подчиниться ему, за эту честь Никита платил тем, что должен был принять христианство и стать богатырём. Отныне Никита должен был по первому требованию Вольги – богатырского воеводы, предоставить для похода сотню вооружённых воинов, среди которых сам выступал сотником. Никита согласился, Вольга под давлением бояр и наступающего врага тоже принял условия. А чародеи и подвластные им земские ополченцы тем временем всё стягивали кольцо осады вокруг Новгорода. В городе наступил голод. Уже давно отец Иоаким отправил в Киев письмо с просьбой о помощи, но подмога никак не приходила. Новгородские витязи отбивались как могли, небольшими вылазками выходила из города сотня за сотней и наносила удар по врагу, и каждый раз сотня хлопцев за раз пропадала безвозвратно. Одна сотня за другой выходила из Славенского конца и не возвращалась. Сердце Вольги сжималось от скорби, а кровь кипел от ярости, потому как в то время, как гибли воины Славенского конца, разбойники Людина конца отсиживались. И решил тогда воевода отправить в бой сотню самого Никиты Кожемяки. Людинские воины, было, воспротивились, но Вольга продолжал стоять на своём. Пришлось смириться, и стал Никита собираться в бой.