Змей и голубка

Опустив мадам Лабелль на землю, я смотрел с мрачным восхищением, как Коко заново вскрывает себе запястье и смешивает свою кровь с медом. Она осторожно смазала этой смесью рубец на груди мадам Лабелль. Почти мгновенно та задышала глубже. Ее щеки снова налились румянцем. Я упал на колени, не в силах отвести взгляд. Ни на миг.

– Но как?

Коко села, закрыла глаза и потерла виски.

– Я уже говорила. Моя магия идет изнутри. Не так, как… как у Лу.

Лу.

Я вскочил на ноги.

– С ней все хорошо. – Ансель на другом конце лагеря сидел рядом с Лу, и ее голова покоилась у него на коленях. Я поспешил к ним и оглядел ее бледное лицо. Истерзанное горло. Впалые щеки. – Еще дышит. Сердце бьется часто.

Я все равно обернулся к Коко.

– А ее ты сможешь исцелить тоже?

– Нет. – Она вскочила на ноги, будто вдруг что-то осознав, и вытащила из сумки пучок трав, ступку и пестик. Затем стала измельчать травы в порошок. – Ее уже исцелил ты.

– Но почему она тогда не приходит в себя?

– Дай ей время. Она очнется, когда будет готова. – С трудом, отрывисто и неровно дыша, Коко капнула своей кровью на порошок, а потом измазала в нем руки. Затем подползла к Лу. – Отойди. Ее нужно защитить. Как и всех нас.

Я с отвращением посмотрел на смесь и вклинился между Лу и Коко. Пахло омерзительно.

– Нет.

Рыкнув от раздражения, Коко оттолкнула меня в сторону, а потом провела перемазанным в крови большим пальцем Лу по лбу. Потом по лбу мадам Лабелль. И Бо. И Анселя. Я смерил их гневным взглядом и резко отстранил руку Коко, когда она попыталась проделать то же со мной.

– Хватит дурить, Рид. Это шалфей, – сказала Коко нетерпеливо. – Лучшее, что я могу применить против Морганы.

– Я готов рискнуть.

– Нет уж. Моргана именно за тебя возьмется, когда не сможет отыскать Лу. Если не сможет. – Коко посмотрела на безвольное тело Лу и как будто бы обмякла. Бо с Анселем одновременно помогли ей устоять на ногах. – Не знаю, хватит ли мне силы, чтобы укрыть нас от нее.

– Лучше так, чем вообще никак, – пробормотал Бо.

Пустые слова. Он о колдовстве знал не больше моего. Я уже открыл рот, чтобы ему об этом сказать, но Ансель тяжело вздохнул и коснулся моего плеча, умоляя.

– Сделай это ради Лу, Рид.

Коко провела пальцем мне по лбу. Я не пошевелился.

Мы все сошлись во мнении, что лагерь следует покинуть как можно скорее, но на горном склоне оказалось ровно так же опасно, как и в Шато. Ведьмы и шассеры блуждали по лесу как хищники.

Не раз нам приходилось взбираться на деревья, чтобы избежать обнаружения – мы не знали, спасет ли нас защита Коко. Наши ладони взмокли. Ноги и руки дрожали.

– Уронишь ее – убью, – прошипела Коко, поглядывая на тело Лу в моих руках. Будто я мог ослабить хватку и бросить Лу. Будто я был способен снова отпустить ее.

Моргана так и не показалась.

Мы чувствовали, как она незримо присутствует где-то рядом, но никто не смел сказать об этом. Будто такие слова могли ее призвать. Также мы молчали и о том, что я сделал в храме. Но память об этом продолжала отравлять мои мысли. То отвратительное чувство, когда мой нож вонзился в плоть Архиепископа. То особое усилие, которое пришлось приложить, чтобы протиснуть лезвие меж костей прямо к сердцу. Глаза Архиепископа, широко распахнутые и растерянные от того, что человек, которого он считал почти что сыном, предал его.

За это я буду гореть в аду. Если ад вообще существует.

Мадам Лабелль очнулась первой.

– Воды, – прохрипела она. Ансель полез за флягой, а я поспешил к матери.

Я молчал, пока она не напилась вволю. Просто смотрел на нее. Изучал. Пытался успокоить бешено колотившееся сердце. Совсем как Лу, мадам Лабелль оставалась бледной и болезненной с виду, а ее синие глаза оттенили едва заметные синяки.

Когда наконец мадам Лабелль выронила фляжку, она нашла взглядом меня.

– Что произошло?

Я наконец выдохнул.

– Мы выбрались.

– Это я заметила, – ответила она неожиданно едко. – Я спрашивала, как именно.

– Мы… – Я оглянулся на остальных. Как много они поняли? Как много они видели? Они знали, что я убил Архиепископа, знали, что Лу выжила – но смогли ли усмотреть в этом связь?

Один взгляд на Коко послужил мне ответом. Она тяжело вздохнула и потянулась взять у меня Лу.

– Давай ее сюда.

Я заколебался, и Коко помрачнела.

– Возьми свою мать и пойди прогуляйся. Расскажи ей все… или за тебя это сделаю я.

Я переводил взгляд с одного лица на другое, но, похоже, словам Коко никто не удивился. Ансель не желал на меня смотреть. Когда Бо дернул головой, одними губами сказав: «Давай уже», у меня упало сердце.

– Ладно. – Я передал Лу Коко. – Мы не станем отходить далеко.

Я взял на руки мадам Лабелль и понес прочь. Когда мы оказались там, где нас уже никто не мог услышать, я уложил ее на клочок земли помягче и сам опустился рядом.