Змеи и лестницы

Покончив с Мариной Даниловой, Вересень приступил к Рупасову. Список вопросов к пропавшему артисту второй категории оказался намного короче.

ДЕНИС РУПАСОВ

♦ Посредственный актер. Неудачник. Проблемы с деньгами (не может позволить себе иметь машину – см. показания Даниловой). Живет в коммуналке.

♦ Как оказался в красной машине? Перегонял (за деньги)? До убийства Лоденбаха или после?? Где состоялась передача машины? Куда делся потом? Где может быть сейчас? Что-то узнал и скрывается? Почему не связался с Даниловой? Жив ли вообще (могли убрать как ненужного свидетеля). СВИДЕТЕЛЯ УБИЙСТВА???

Подведя черту под Даниловой и К (антрепризой на выезде), Вересень допил уже ставший холодным кофе. Тут-то его и настиг звонок старшего лейтенанта Воронцовского-Вяльбе.

– Товарищ Вересень?

– Слушаю вас.

– Докладываю. Был в квартире у Рупасова, побеседовал с соседями. Только с работы вернулись. Не видели его примерно с месяц. Но особо не тревожились, думали, что к девушке съехал.

– А раньше такое случалось?

– Говорят, что бывало и раньше.

– А девушку они знают?

– Чтобы конкретную какую-то – так нет. Девицы-то к нему заглядывали, но всякий раз – разные, всех не упомнить было. В принципе – парень вежливый, без эксцессов. Еще говорят, что подрабатывал официантом на всяких мероприятиях. Не так, чтоб каждый день, но случалось.

– О родных что-нибудь известно?

– Комната ему досталась от покойного отца, с семьей отец не жил, в разводе много лет.

– А родные где проживают?

– Вроде бы в Мурманске, но там только сестра с мужем и двумя детьми. Мать умерла несколько лет назад.

– Вот что, Федор Игнатьевич, – Вересень впервые назвал участкового по имени. – Составьте запрос в Мурманск, сестре Рупасова. Появлялся ли он там в последнее время. Может быть, звонил или писал. Меня интересует последний месяц-полтора.

– Сделаем, товарищ Вересень.

Сведения, полученные от участкового, внесли коррективы в психологический портрет Дениса Рупасова, что вылилось в новый – самый короткий – пункт:

♦ Бабник.

Вересень достал фотографию Рупасова и постарался взглянуть на бабника и официанта непредвзято. Такие типы обычно нравятся женщинам: не красавец, но интересный парень «с историей», скрытой где-то в уголках губ, в темных грустных глазах, в жестких, хорошо очерченных скулах. Ямочка на подбородке – отдельная глава, собственный Аустерлиц.

Или – Ватерлоо.

История может быть самой разной (в зависимости от женщины, которая пишет ее, водя пальцем по профилю спящего любовника), но никогда – смешной или заурядной. В свете этой истории театральные неудачи Рупасова, его челночные рейсы с бокалами на вечеринках выглядели самым настоящим эскапизмом и декларацией полного освобождения от условностей жизни. Той жизни, где все меряется деньгами, успехом, славой и властью. При таких внешних данных он легко мог бы стать альфонсом или найти выгодную партию для женитьбы – но не стал делать ни того, ни другого. А девушек менял из чистой любви к искусству, не связывая себя никакими обязательствами. Девушки, очевидно, платили ему той же монетой: ни одна из них не обеспокоилась его исчезновением, ни одна.

Кроме Марины Даниловой.

Теперь уже Вересень засомневался – а были ли они любовниками, в самом деле? Близкими друзьями – да, учитывая Театральную академию, М. Баттерфляй под вязами и менажницу «Классик». И, хотя Макбет-Шейлок Лапоногов и намекал на некие любовные отношения между двумя однокурсниками, достоверным можно считать только одно: они встречались. На мероприятиях, где оба работали официантами. Вересень тут же вспомнил о телефонах, которые списал со стикеров на доске в комнате Даниловой. А подкорректированный список дел на завтра принял следующий вид: